Мы знали все: дороги отступлений,
Забитые машинами шоссе,
Всю боль и горечь первых поражений,
Все наши беды и печали все.
И нам с овчинку показалось небо
Сквозь «мессершмиттов» яростную тьму,
И тот, кто с нами в это время не был, -
Не стоит и рассказывать тому.
И если уж газетчиками были
И звали в бой на недругов лихих, -
То с летчиками вместе их бомбили
И с пехотинцами стреляли в них.