Мы с тобой допивали все то, что было на дне,
что осталось от нежных нектаров, питающих вены.
Мы горели в воде и тонули в бурлящем огне.
В каждом доме ломались к чертям окна, двери и стены.
Это было давно. А теперь — тишина и покой.
И одна только песня в стареньком магнитофоне.
Нет, мы все еще здесь. Допиваем вишневый прибой.
Но висят на крючках золотых золотые короны.
Если души действительно существуют, то его душа еще здесь. Ты можешь его догнать.
А? Где я, что это за баскетбольство вечности, в которое девчонки играют прям рядом со мной, в стареньком домишке моей жизни, а домик-то ещё не горит, а?
Во всей истории литературы нет мастера, который ценился бы потомками только за блистательность и оригинальность внешней отделки: творения самых эффектных стилистов блекли и тонули в Лете, если созданные ими образцы не могли открыть будущим поколениям ничего нового и дорогого.
Из статьи "Два «тигра»"