От нее торчишь очень странно. Тебе может стать плохо. Когда поблюешь, торчишь ещё сильнее, но я предпочитаю не блевать, поэтому вместе с ним мы примем немножко соды. Наверное, самое главное в мескалине — от него приходишь в ужас.
Хотелось блевать, но блевать не пищей, а скорее сущностью своего внутреннего я — вывернуть себя наизнанку, избавиться от мерзости бытия, исторгнуть самое себя… Хотелось исчезнуть.
И я, между прочим, вполне за них счастлива. За них. Таких влюбленных, нет слов. Ну таких влюбленных, что тошнит. Блевать, если честно, хочется — таких влюбленных.