Я осужден последним отпаденьем
Чреватостью несбыточных часов
И жизнь искомканных дней бденьем
Не заглушит безумный, дикий зов.
На день, кидаю детские отравы,
Смущенья полуночных снов, -
Под солнца смех серебрянные травы
Не вызовут нескромных слов. -
Но как луны и солнца свет прощальный
Сдвоятся голубым огнем
И как взнесется свод зеркальный
И отражения свеч в нем, -
Я, как участник Дионисий,
Помчусь по пахоте полей,
Слежу повсюду запах лисий
И он мне женского милей,
И как испуганные птицы
За мною ринутся часы:
Забыт и стонный шум столицы
Забыт и смертный шум косы.