Если бы в этот вечер какой-то злодей забрёл в наше село, он мог бы спокойненько, не прячась, подряд выносить всё из домов и, не торопясь, грузить на воз или что там у него ещё было бы... Дома не только ни души не осталось — даже собаки сбежались со всего села к клубу и устроили тут свои собачьи вечерницы.
Да что там говорить, когда даже стосемилетняя баба Трындычка, прапращурка нашего зоотехника Ивана Свиридовича, про которую дед Салимон говорил, что она «уже начала второй вираж», что у неё скоро снова будут резаться зубы и что она никогда не умрёт; к которой приезжали аж из Киева, чтобы узнать, чего это она так долго живёт (а мы с Явой точно знали: из-за того, что она полынь — божье дерево — ест, мы сами видели; мы и сами пробовали ту полынь есть, но на второй день бросили — горькое; пусть, может, как постареем, тогда... А то и совсем не надо нам такого горького невкусного долголетия...); баба Трындычка, которая уже тридцать лет не выходила со двора, никогда не была в кино и не то что в клуб, а и в церковь уже не ходила — вот эта самая Трындычка и то приплелась на наш спектакль.
— О! Я же вам говорил! — на весь зал радостно крикнул дед Салимон. — Уже ходить учится. Скоро и плясать будет...
За это баба Трындычка под общий хохот молча огрела деда Салимона костылём по спине.
Похожие цитаты
— Вот артисты! — так прямо и говорил про нас дед Салимон. А он знал толк в этом деле. Он когда-то, когда служил в армии, играл в духовом оркестре. На самой большой трубе, которая называется бас-геликон. Она и сейчас лежит у него на чердаке, похожая на великанскую улитку. На праздники, когда дед Салимон выпьет «по третьей», он иногда даёт концерт — бубукает в свою трубу. Старые бабы говорят, что это очень похоже на архангельский глас, и крестятся. Самый большой успех игра деда имеет у наших сельских собак. Они увлечённо лают до самой ночи. Нет, раз дед Салимон сказал, что мы артисты — никаких сомнений не было.
Зрители!... Ох, зрители! Гром на вашу голову! Ещё совсем недавно были такие милые, такие близкие хорошие люди, которые всегда могли помочь, посочувствовать, поддержать. Николай Иванович, дед Варава, дед Салимон, заведующий клубом Андрей Кекало, тётя Анна, баба Маруся, Гриша Чучеренко, папа, мама. Они за тебя в огонь и в воду — куда хочешь!
А теперь... Даже родная мама теперь не мама, а зритель.
перед спектаклем
Этот мир весы-качели,
Пусть вам повезёт,
Чтоб на сторону вы сели,
Где всем людям прёт.
Только знаешь что, счастливчик?
Мудрецы правы.
Если мы с качелей спрыгнем,
Разобьётесь вы!
— Что ты хочешь сказать, мы с тобой в разных лигах?
— Мы с тобой даже не в одном виде спорта.