Ханна Арендт. Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме

В своих дневниках Достоевский писал о том, что в Сибири, среди огромного множества убийц, насильников и грабителей, он никогда не встречал ни одного, позволившего признаться самому себе в том, что он совершил зло. <...> Немецкое общество, состоявшее из восьмидесяти миллионов человек, так же было защищено от реальности и фактов теми же самыми средствами, тем же самообманом, ложью и глупостью, которые стали сутью его, Эйхмана, менталитета. <...> Но практика самообмана была до такой степени всеобъемлющей, почти превратившейся в моральную предпосылку выживания, что даже теперь, через восемнадцать лет после падения нацистского режима, когда большинство специфических деталей его лжи уже забыты, порою трудно не думать, что лицемерие стало составной частью немецкого национального характера.

Похожие цитаты

Мой Мир — тетрадь в полоску,
Твой разлинован в клетку...
В нем цифры светят броско,
А я в своём пишу заметки...

Снаружи стало холодней,
Замолкло птичье пенье.
Пустые остановки ждут людей,
Там затерялось время!

Все чувства по карманам,
Оденусь в безразличие.
Опять живу самообманом,
Простите, это личное…

Немногие штатские совершенно терялись в общей массе, они казались незначительными, пресными среди всех этих людей, одетых в форму, совершенно так же как на улицах и на фабриках, где простому немцу нечего было и думать равняться с членом нацистской партии. Нацистская партия была всё, а немецкий народ ничто.

Иногда людям нравится говорить и мечтать о другом мире, представлять далекое будущее, создавать истории великой любви в своих фантазиях. С рождения и до самой смерти все мы ведем себя именно так, даже не задумываясь над этим. Может, она постыдна и неприятна, но так мила эта болезнь, именуемая индивидуальностью.
Нельзя человеку жить, занимаясь самообманом, ведь каждый из нас немножко чокнутый.

Я пытался замаскировать боль, утопая в кокаине и алкоголе, пока не решил, что я Папа Римский. Я ходил по улицам в советской и нацистской форме. Я поставил табличку возле моего дома, зазывающую грабителей, и оставил входную дверь открытой. Я лежал под кроватью в очках ночного видения, ожидая, когда люди войдут — но этого не происходило. Злоумышленники так и не пришли, чертовы ***сосы. Я был полнейшим кретином.