— Фалина!
— Она жива. Почти все наши живы. На этот раз ему было не до нас.
— Это облава?
— Страшная облава... не на нас! Он истреблял самого себя! Мы видели везде его мёртвого и изуродованного.
А когда прошёл большой огонь, живые пришли, чтобы забрать мёртвых. Они страшно кричали и выли, как волки, унося их с собой.
Наш лес сгорел.
Осталось несколько полян. Мы обречены на голодную смерть.
Если бы это был сон. Но это не сон, Бемби...
Похожие цитаты
— То, что вчера произошло, — это был сон?
— Нет.
— А то, что ты голый в бочке сидел?
— А вот это уже был сон.
Но люди не принимают те же слабости в матери. Мы не принимаем их ни структурно, ни духовно. Потому что в основе нашей иудео-христианской культуры — Мария — мать Иисуса. Она идеальная! Она девственница, которая рожает ребенка, стойко поддерживает его и обнимает его мёртвое тело после его гибели. А отца там вообще нет. Бог на небесах. Бог — отец, и его не видно. Ты должна быть идеальной. Чарли может быть уродом — это не важно. К тебе всегда будут применять более высокий стандарт.
Я по-прежнему с ним встречаюсь во сне. Он возникает передо мной, я счастлив, я хохочу: «Ну конечно! Они снова наврали про то, что ты умер!» И... испытываю ужас, когда просыпаюсь и понимаю, что это всего лишь был сон.
Пояснение к цитате:
о Курте Кобейне
Наши романы кажутся европейцам лишенными логики и здравого смысла. Однако они страшны вовсе не потому, что мы хотим испугать читателя. Они страшны потому, что с нами происходят страшные вещи.