Сейчас со всех сторон: в каждом журнале, газете или страницы в социальной сети призывают заняться психологическим саморазвитием, однако это равносильно усадить человека за штурвалом неисправного самолёта и затянуть в вертикальное пикирование — как бы по инструкции старательно не дёргал за рычаги, сломанный агрегат не в состоянии прекратить падение. Сначала требуется техническое обслуживание квалифицированными специалистами, а после уже можно приступать к практике. Но отчего-то в умах большинства курсирует идея, будто книга способна сломить внутренние барьеры и заменить искусство выуживания подавленных эмоций, которому годами учатся психоаналитики. Конечно, некоторым и правда удаётся добраться до глубинных мотивов, страхов, но зачастую становятся их жертвами, бессильные отразить атаки. В лучшем случае в итоге топорного избавления от иллюзий, попытке выбраться из ямы заблуждений получают нервозность, прогрессирующее навязчивое состояние, а в худшем, окончательно отчаявшись, отваживаются на суицид.
Похожие цитаты
Когда у меня не получается взлететь, я ползу в вертикальном положении.
— От живого созерцания к абстрактному мышлению, а от него к практике. Таков путь изучения «Камасутры»!
— Хорошую книжку индейцы написали! <...> Ты погляди, чего вытворяют! Ёжки-матрёшки, как их потом распутывают-то? А эти-то... Это ж травматолога со свечкой, на всякий случай, надо ставить вместо негра!
Я нашёл превосходное средство против морской болезни: нужно просто сохранять равновесие. Вы становитесь в центре палубы и, в соответствии с корабельной качкой, балансируете так, чтобы ваше тело всё время находилось в вертикальном положении. Когда нос корабля задирается вверх, вы наклоняетесь вперёд, почти касаясь лбом палубы; а когда поднимается корма, вы откидываетесь назад. Это отлично помогает час-другой. Но попробуйте таким образом сохранять равновесие целую неделю!
Приравнивать знания к практике — то же, что мешать капусту с гашишем.
Так не бывает, — говорит мой бедный друг, и в голосе его звучит недовольство с явственным оттенком уважения к чуду, свидетелями которого мы невольно стали. — Так не бывает, — упрямо повторяет он. — Старый город, солнечный летний день, центральная площадь сплошь уставлена плетеными стульями и затянута полосатыми тентами, работают все городские кафе, но ни в одном нет кофе. Пиво, всюду пиво, пенное, густое и липкое, властная, неукротимая стихия, которой покорилось все сущее. И в центре этого кошмара — я. Стою без единого кофейного зерна в кармане, как последний дурак. Именно так я всегда представлял себе ад.