— Я помню всё... — добавил он после некоторой паузы. Каждый выстрел. Каждое лицо. Человека, лежавшего на земле у моих ног, обмочившись от страха. дикое ржание лошадей. Всё смешалось: порох, кровь, запах моего собственного пота. Всё. Но картина боя представляется мне так, будто я не учавствовал в нем, а наблюдал со стороны. Будто самого меня там не было.
Он открыл глаза и поглядел на меня снизу вверх. Он словно сложился пополам, почти качаясь головой колен. Мне было видно, как дрожит у него спина.
— Ты понимаешь меня? — тихо спросил он.
— Понимаю.
Я не учавствовала в сражении с оружием в руках, но мне довольно часто приходилось сражаться со смертью, полагаясь лишь на руки и волю, потому что другого выхода у меня не было. И это действительно рождало ощущение разобщенности или отстраненности; разум словно отделяется от тела, хладнокровно оценивая ситуацию и принимая решения, и тело послушно подчиняется, пока не минует кризис. Поэтому, как правило, только спустя какое-то время тебя начинает трясти.
Я еще не достигла этого состояния, меня пока не трясло.
