— И зачем только зря губить хороший корабль…
Алукард изумленно заметил:
— Только ты способна оплакивать корабль, а не погибших моряков.
— Ну, корабль уж точно никому не сделал ничего плохого, – уверенно ответила Лайла. – А люди, может, и заслужили.
Похожие цитаты
— Келл, что с тобой? – Лайла коснулась его плеча.
Он стряхнул ее руку.
— Лайла, там десятки кораблей! И тебя угораздило попасть именно к нему.
— Прости, – ощетинилась она. – Мне казалось, я имею право идти куда захочу.
— По правде говоря, – добавил Алукард, – сначала она собиралась ограбить корабль и перерезать мне горло.
— А какая привычка у тебя? – спросил он, протягивая фляжку.
Лайла взяла ее, но пить не стала. Лишь игриво наклонила голову:
— А как ты думаешь?
Алукард прищурился, как будто искал ответ в морозном воздухе. Вдруг его глаза распахнулись в шутливом озарении.
— Ты заправляешь волосы за ухо, – сказал он. – Но только справа. Всегда, когда нервничаешь. Наверное, чтобы не крутить ничего в руках.
Лайла нехотя улыбнулась:
— Жест ты заметил, но причину не понял.
— Просвети же меня.
— Когда люди волнуются, они стремятся скрыть лицо, – объяснила она. – Я заправляю волосы за ухо, чтобы показать противнику – жертве, сопернику, кому угодно, – что я не прячусь. Я смотрю им в глаза и требую, чтобы они смотрели в глаза мне.
Алукард приподнял бровь:
— Точнее, в глаз.
Фляжка в ее руке вздрогнула. Она вскрикнула, сначала от неожиданности, потом от боли – жидкость обожгла руку. Фляжка выпала и разбилась о палубу.
— Что ты сказал? – прошептала Лайла.
Ваши бабушки любили моряков.
Мамы — военных.
А вы — мудаков.
«Дурная магия», – сказал Келл.
«Нет, – подумала Лайла. – Хитрая магия».
А хитрый всегда опаснее дурного – тут и к гадалке не ходи.