Они никогда не признаются, что их не устраивает собственное бытие. Потому что это не солидно, потому что это не по-взрослому. Это люди, полагающие, что знают устройство мироздания, где главный аргумент — опыт. Где возраст — гарант абсолютного знания. Они глубоко ошибаются. Заблуждение — продукт конфликта двух мнений, вбиваемых в одну голову. Дайте себе шанс...
Крошечные ванные пришли на смену греческим термам. Малюсенькие сауны вытеснили римские бани, выполненные из мрамора и украшенные мозаикой. Разваливающиеся тесные качалки и тренажерные залы сменили палестры — гимнастические школы, где юноши могли заниматься бегом и борьбой, метанием копья и диска, плаванием и гимнастическими упражнениями. Я чувствую, что уменьшаюсь.
Прогресс не оставляет мне выбора.
Крысы и мыши на игле минимизации личного пространства. Карциномы модных каталогов итальянской мебели. Саркомы рекламных роликов, взывающих к ничтожеству.
Запомни: все, что людям интересно — у тебя в кармане.
В мире есть множество людских мальформаций. Но семья – самый противоречивый механизм из всех известных мне. Самый близкий человек в силах уничтожить тебя, растоптать, унизить так, словно ты ничего не стоишь и никем не являешься.
Пауки-крестовики каждое утро поедают собственную паутину, а потом плетут ее заново.
Нежеланного ребенка можно сбросить у ближайшего мусорного контейнера. Мужа с коротким членом – променять на другого. Разбить супруге лицо, чтобы она никогда больше не смотрела на прохожих. И сплести новую сеть. Из таких же идиотов, сбегающих от своего уникального одиночества, в котором им невероятно уютно.
Обсессия:
Ты должен иметь семью.
Ты обязан иметь детей. Это закон.
Компульсия:
Цветы, постель, кольцо.
Допустим, вы можете предотвратить нечто ужасное. Станете ли вы это делать, будучи неуверенными в том, что это не приведёт к чему-то более страшному?
По греческому преданию, чудовище с телом человека и головой быка, родилось из неестественной любви Пасифаи, жены царя Миноса, к быку, посланному Посейдоном. Она прельщала быка, ложась в деревянную корову, сделанную для нее Дедалом. Теперь же дитя подобной любви – страж седьмого круга. Закрытый клуб «Совершающие насилие». Членский взнос – порция чьих-либо страданий
Нимфы искушают тебя.
Наводят бешенство и безумие.
Мужья попадают в умело плетеные сети современных Калипсо. Только Гермес приходит не всегда, и семьи распадаются на части. Одиссеи, отчаянно ищущие поддержки в Содоме Пастора Троя. Пенелопы, растящие своих Телемахов без отцов. Бывшие Электры и Зевсы.
Всего лишь любители присунуть на стороне.
Минотавр не знает, что такое «перерыв». Седьмой круг принимает в себя миллионы совершающих насилие. Сотни полков, возглавляемых кумирами типа Тэда Банди, или Чарльза Мэнсона.
Взвод Марка Гудо.
Батальоны Джона Уэйна Гейси и Джеффри Даммера.
В том-то и суть, Каталина. Я не считаю себя истиной. Чем-то ценным, нужным. Тем, чем можно было бы подтереть задницу, или протереть пыль. Вся та польза, которую я приношу, — не имеет смысла. Я просто замедляю процесс чьей-либо смерти. Разбавляю одиночество. Ложка сахара на бочку рассола. И я знаю, что стоит мне выйти за порог очередной дочери, матери, сестры или любовницы, как они ложатся в ванну и перерезают себе горло. Они вновь остаются одни, и я не в силах что-либо изменить. Если они спросят, что делать, когда меня рядом не окажется, я скажу им убить себя. Лучше сгореть, чем раствориться.
Вчера мы ездили с Дэлом в детский дом, которому он продает свои изделия. Две сотни глаз, разглядывающих твои руки. Не принес ли ты чего, не подбросишь ли мелочи. Если бы я не знал, в каком учреждении оказался, то мог бы подумать, что попал в обыкновенную школу. Все дети были аккуратно одеты, не было этих перепачканных физиономий, которые показывают в кино. На каждого тощего мальчугана с ускоренным метаболизмом, приходилось по два атлета и толстяка. У этих детей все хорошо.
Но они смотрели на мои руки. Ждали, что сейчас я залезу в карман и достану оттуда счастье. Или сотру им память. Что угодно, только бы разбавить это четырехстенное уныние. Почему я вспомнил об этом визите? Вид из окна. Детское кладбище. Самое честное кладбище из тех, которые мне доводилось видеть. Никаких венков, никаких «помним, любим, скорбим». Всего три надписи.
Имя.
Годы жизни.
«Господь помнит каждого».
Так иногда случается: люди нравятся вам с первого взгляда.
Господь — величина непостоянная, замените его на что угодно — смысл останется прежним. Ни одна клятва не в силах противостоять потребности человека в удовлетворении.
Нет вашей любимой цитаты из "Diamond Ace. Тяжёлый дождь"? Добавить цитату