— Что ты ей сказала? – попеременно спрашивали ее гномы, когда они шли дальше.
— Сказала, что меня не будет какое-то время в городе. Сказала, что со мной вроде все в порядке. И сказала, что люблю ее, — призналась Флоренс.
— Что? – хором возмутились малыши у нее на руках. – Ты не сказала ей главного! Где ты!
— По крайней мере, я и не соврала! – в тон им ответила Флоренс.
— Так в вашем мире выглядит правда? – фыркнул один и отвернулся.
– Так, где мои друзья? – спросила Флоренс, когда за Аделардом захлопнулись тяжелые двери.
Младший бакалавр чуть повернулся, указывая рукой в угол.
Там, дрожа и сминая колпаки в маленьких пухлых ручках, стояли Феррум и Магнум. Вид у обоих был достаточно жалкий.
– Железяки мои, – двинулась к ним Фло и без лишних слов подняла гномов на руки. – Ну, тихо – тихо, – успокаивала она их, чувствуя, что те продолжают дрожать у нее на руках. – Вы похудели, что ли от страха? Весите легче, чем вчера. Или я соскучилась…
– Рома, — Флоренс серьёзно посмотрела на женщину. – Скажи мне, что такое Закон?
– Закон – это всё. Нет ничего вне Закона, – ответила Рома, тоже приняв серьёзный вид.
– А если без этого? Так же невозможно ничего понять, – вздохнула Фло.
– Если без этого, – задумалась Рома. – Ты всегда можешь пожертвовать чем-то ради более важного. Это Закон. Закон превращения энергии. На одну твою любовь к чему-то всегда найдется более сильная любовь. Например, ради человека ты можешь отказаться от сладкого. Ради человечества, ты можешь забыть о человеке. И эта цепочка бесконечна. Любовь бесконечна. Это Закон.
Идти домой совсем не хотелось. Морозный воздух пах неизбывным одиночеством.
– Что за опыты вы проводите?
– Это было заклинание безумия.
– Не смейте использовать директрису в качестве подопытного материала!
Это очень тяжело. Скрывать что-то от дорогого человека. Тяжело и неправильно.
– Прекрасно! А что вообще обычно загадывают новенькие в таком случае? – спросила Флоренс.
– Фредерик захотел увидеть волшебство, Гемма попросила нескончаемый гардероб красивых платьев, – ответил Ансельм.
– Нескончаемый гардероб? – переспросила Флоренс, скривив рот.
– Мне было тринадцать, – сказала Гемма в своё оправдание.
– У меня для тебя ничего нет, – сказал волшебник, разводя руками.
– Вижу, – вздохнула Флоренс.
Тут она вспомнила о том, что Гемма говорила про какое-то задание.
– А может, оружие? – с надеждой в голосе спросила Фло. – Мне же придётся сражаться.
Она на мгновение прикрыла глаза, понимая, что последняя фраза звучала очень смешно.
– Придётся-придётся, – закивал головой Бартомиу. – Только оружие тебе не сильно поможет.
– Хотя бы для красоты, – как-то даже жалостливо произнесла Флоренс.
Почему-то идея того, что она будет разгуливать по Поднебесью с мечом или шпагой, привлекала девушку.
– Для красоты? – удивился Бартомиу. – Для красоты у тебя есть душа. В которой живёт Закон.
Он воззрился на Фло, которая приподняла брови и раскрыла рот.
Потом она ответила ему:
– Боюсь, в моей душе живёт только беззаконие, – грустно произнесла она.
Старец медленно замотал седовласой головой.
– Позже ты поймёшь, что это невозможно. Закон на то и Закон, чтобы пребывать везде. И в душе каждого.
И вдруг в хоре детских голосов зазвучал сильный женский голос. И повел партию.
Фло не понимала слов, но мелодия, выводимая голосом, заворожила её, намертво приковав к себе внимание. Девушка слушала её всем своим существом, взлетая вместе с ней под небеса, а затем замирая и таясь в паузах.
И голос. Этот голос совершил вдруг то, что казалось Фло невозможным. Он разделил сердце девушки и поселившуюся в нем боль. Разделил их так, словно не срослись они, проникая друг в друга, как родные. Этому голосу Флоренс отдала бы жизнь.