— Мы что, похожи на благоразумных?
— Внешность обманчива.
Ты сдаешь члена команды — ты сдаешь меня.
— Капитан, Вы не против, если я прочту молитву.
— Только если не вслух.
— Ну и часто это случается? Я про правительство, которое указывает вашему кораблю, куда лететь.
— Для того правительство и нужно – вставать у всех на пути.
— Не нравится мне это место, сэр. Преимущество всё равно у неё.
— Преимущество всегда у других. Поэтому мы такие особенные.
— Если вы воспользуетесь ею в сексуальном смысле, вы будете гореть в особенном аду. Есть там отделение специально для растлителей малолетних и поганцев, которые болтают в театре.
— Да я... я не собираюсь! Святой отец, вы пошляк!
— Возможно, я поторопился.
— Фигожно!
— Я приношу извинения, и подготовлю ей комнату в пассажирском отсеке.
— Вот и хорошо.
[Уходя, пастор Бук оборачивается и, выдержав паузу, повторяет]
— ... в особенном аду.
Иногда вещи ломаются насовсем, их не починишь.
— Эта девчонка — ведьма!
— Да, но она наша ведьма.
— Да, совсем запамятовал, Вы же у нас заделались преступным гением. Уже спланировали следующее ограбление?
— Нет, но подумываю отрастить густые черные усы. Я весьма консервативен.
Это мои малышки. Ты будешь их подавать. Патроны кончаются, ты подаешь самую большую из оставшихся, и так далее.
Не торгуется тот, кто платить не собирается.