В страсти, как и в счастье, все мы ищем постоянство,
Но ничто не вечно под луной — нет.
— Друг мой, вы больны...
— Да, болен!
— ... организационным бессилием и бледной немочью.
И очень может быть, что на свою беду я потеряю больше, чем найду.
— И завтра на конспиративной квартире нас ждёт засада. Придется отстреливаться. Мы рады в этой тревожной обстановке встретить именно вас.
— Да уж!
<...>
— Они надеются нас взять живьём, дети! Они не знают, что теперь нас трое. Я дам вам парабеллум. Мы будем отходить в горы. Сможете нас прикрыть?
— Не смогу...
— Почему?
— Видите ли, я совершенно не знаком с военным делом, но посильную финансовую помощь я оказать могу.
— Вы верный друг отечества!
— Я думаю, что двести рублей...
— Пятьсот рублей могут спасти гиганта мысли.
— Скажите, а двести рублей не могут спасти гиганта мысли?
— Я полагаю, что торг здесь неуместен!
В бурном море людей и событий,
Не щадя живота своего,
Совершите вы массу открытий,
Иногда не желая того.
Вы, как представитель частного капитала, не можете остаться глухим к стонам народа.
И согласитесь, какая прелесть,
Мгновенно в яблочко попасть, почти не целясь!
Я не разбойник и не апостол,
И для меня, конечно, тоже все не просто.
И очень может быть, что от забот моих,
Я поседею раньше остальных.
<...>
Пусть бесится ветер жестокий
В тумане житейских морей.
Белеет мой парус, такой одинокий,
На фоне стальных кораблей!
Киса, вы дремучий провинциал! В Москве давно уже никто из уважающих себя граждан, не пользуется услугами кассы, для этого есть окошко администратора.