Основное правило рекламы и вечного проклятья: если ты продал душу дьяволу, авторское право остаётся за ним.
Хорошая новость в том, что когда ты достигаешь дна — ниже уже опускаться некуда, так что остаётся только один путь и это путь — наверх.
— Я хреново играю.
— Обратись к тренеру.
— Я спать не могу.
— Прими снотворного.
— Я стал пить много.
— Покупай побольше орешек к пиву.
— Я скучаю по тебе.
— Скучаешь?!
— Я струсил... Я должен был сделать что-нибудь, но не сделал!
— Ты хочешь свести счеты? Я скажу тебе, как свести счеты: будь настолько ***нно успешным, насколько сможешь. Собери свою злость и вложи в свою работу, используй ее. Пусть у тебя будет больше денег, больше власти, больше секса, чем у любого несчастного гетеросексуального мудака, потому что поверь мне — ничто не бесит натуралов больше, чем успешный педик.
— Меня пугает мысль, что я останусь совсем один.
— Такими мы все приходим, такими мы все и уходим.
Самая непростительная ложь — это когда говорят: «Я тебе в рот не кончу».
— Я собирался послать тебе открытку.
— ... но на почте была забастовка.
— Я хотел тебе позвонить.
— ... но твой сотовый сдох, а у тебя не было к нему зарядки.
— Как ты догадался?!
— Тебе не нужно придумывать оправдания, раз уж ты получил то, что хотел по своему замыслу.
— А это что?
— Пакет от бургера…
— Вы ели в моей машине?
— Мы торопились домой! Не хотели останавливаться.
— И потому превратили мою машину в мусорное ведро. Господи. Знаешь, совсем как в тот раз в седьмом классе, когда я тебе одолжил мой новенький десятискоростной велик. Когда ты привёл его обратно, переднее крыло было всмятку, сиденье порвано…
— Меня автобус сбил!..
— Не надо таблеток...
— Точно? Поможет успокоиться.
— Успокоиться?... Как я могу быть спокойной, после того как я с ним разговаривала? Я сказала, что мне наплевать, увижу ли я его еще когда-нибудь... и мои последние слова ему были: «Пошел на ***!»
— Вы же всегда ругались...
— И мы всегда мирились, но не в этот раз...
— Я хочу снова увидеть тебя.
— Я не могу.
— Почему нет?
— Почему нет?! Как вам «я замужем».
— Пф.
— У меня ребенок, скоро будет еще один, и я случайно не упоминала, как бы не забыть, что я лесбиянка?
— А я упоминал, что по тому, как ты трахаешься, этого не скажешь?
— Господи Иисусе, Сэм! Зачем вам всегда быть таким грубым?
— В ту ночь ты не возражала, когда мы катались по полу, как пара похотливых...
— То, что случилось в ту ночь, было ошибкой! Огромной ошибкой.
— А как же та часть тебя, которая тоскует по чему-то еще? Часть, которая, как нам обоим известно, точно существует...
— Ну, в моем доме много комнат, я занимаю лишь несколько, прочие не посещаю.
— Послушай меня: мы голубые. Нам не нужен брак, нам не нужно одобрение гомофобных политиков и священников-педерастов. Мы трахаемся с кем захотим, когда захотим — это наше богом данное право!
— Но у нас есть и богом данное право иметь все тоже самое, что есть у натуралов! Потому что мы во всем такие же люди, как и они...
— А он горяч. Жаль только, что натурал.
— Ну можно же девушке помечтать!
Ты не можешь простить меня, сколько бы я ни извинялась и ни старалась загладить свою вину.... и мне уже становится все равно. В конце концов, сколько раз кто-то может тебя отвергнуть, пока ты наконец не сдашься?
— Ты очень меня поддержал, но если мы безнадежно заблудились, и я не смогу пережить буйство стихии... Я хочу, чтоб ты знал — я даю тебе разрешение съесть меня.
— Спасибо, Тедди. Это самое щедрое, что один человек может предложить другому.
- 1
- 2