— Пчёлкин, мы здесь все неглупые пацаны, не тяни одеяло на себя, ладно?
— Ладно, по-любому, ты брат мне.
Слушай сюда, вора, если с моей женой, если моим ребенком что-нибудь случится, если рядом с ними хотя бы ветерочек дунет, я тебя синий... на ремни порежу!
— Слушай, Оль, ну чё мы, как в кино, говорим, а? Давай по-человечески поговорим?
— Да о чём с тобой говорить то? О машинах вон, о сабельках о твоих? О чём? О Брюсе Ли?
— Не, ну почему о сабельках? Ё-маё... Давай о музыке, о заслуженном дедушке твоём, о ***ах-однокурсниках. Давай! Давай, поделись болью-то!
Он мой друг, и я дам ему защиту, понял меня? Папа.
В следующий раз встречу, буду убивать нахрен!
— Ты мелкий, никчемный наркоша.
— Я мелкий?
— За полгода в хлам превратился. Я тебя скоро вообще из движения выключу.
— Э! Это ты как выключишь, а? Физически?
— Морально!
— Здравствуй, Космос, слышал о тебе много хорошего.
— Да? Не верь, на самом деле сволочь я, каких мало.
Гонит как Троцкий! Тоже мне, жертва войны.
— Значит, получается, это не я твоего братца застрелил, да?
— Нэ-а! Не ты-ы.
— А кто тогда?
— Понятия не имею!
— А че ж ты тогда на меня его повесил?
— А потому что ты наглый сучий потрох, который думает, что он умнее всех и на всех остальных кладет с прибором.
— Слышь, ты извини, что тогда у тебя Таньку отбил.
— Да ладно. Это ты меня прости, что я тебе нос сломал.