У Элая Стоуна было всё: престижная работа в адвокатской фирме, красавица-невеста, дорогая машина, амбиции и светлое будещее.
И так было бы и дальше, если бы он не начал слышать музыку. А потом в его гостинной появился Джордж Майкл, исполняющий песню «Faith». Но оказалось, что это был вовсе не Джордж Майкл. Все дело в неоперабельной аневризме головного мозга, которую он унаследовал от отца, у которого тоже были видения. Плохая новость? А вот доктор-китаец, который на самом деле выпускник Беркли с дипломом философа считает, что Элай — новый Моисей, потому что у каждого поколения — свои пророки.
Жизнь дала трещину и стала похожей на задницу, друг мой!
Вы упали с лестницы? Или подсели на экстази? Или упали с лестницы потому, что подсели на экстази?
― Послушай, за исключением небольшого сотрясения от удара головой об фикус, твое состояние в норме.
― Я не в норме. Я видел Джорджа Майкла в гостиной.
― С твоим здоровьем все в порядке. Это стресс.
― От стресса седеют раньше времени. Из-за него легендарная поп-звезда не станет петь в твоей гостиной.
― Типичный идиотизм, Илай. Твоя жизнь налаживается, а ты хочешь ее разрушить. Позвони маме.
― Что делать, если Джордж Майкл вернется?
― Возьми автограф.
— Знаешь, видения, странное поведение, это я ещё могу принять, но знать, что я могу потерять тебя в любой момент...
— Ты, ты рвёшь со мной, потому что мне только что диагностировали аневризму мозга и это было бы... несколько грубо с твоей стороны.
— Это конфиденциальная информация, откуда она у тебя?
— У моей подруги случилась неожиданная проблема. Я решила её затруднения поделившись с ней тампоном.
— Во-первых, фу! Во-вторых, я не могу её использовать, меня могут уволить, лишить лицензии, и убить. Не обязательно в таком порядке.
— Ты у нас умник и отличник со Стендфордским дипломом, придумай что-нибудь.
— На двери табличка «Идёт сеанс», а не «Элай, заходи в любое время». Парень, это не весело. Так ты вернулся из сумасшествия.
— Из отпуска! Ты мне должен помочь, не весело услышать на совещании снова хор...
— Логично. Короли песнопения берут своё начало в четвертом столетии...
— Я пришел не на семинар по теологии, а на процедуру втыкания иголки, чтоб моя голова перестала подбирать саундтрек.
— А что пел тот хор?
Свобода! Свобода! Ты должен дать то, что забрал!
Мы немного повеселимся, парень, только я и мой друг,
Мы проделали долгий путь. Раньше мы жили в мечтах,
Но сегодня игра, в которую играл я — изменится,
Я собираюсь стать счастливым.
Я тебя не подведу. Я тебя не предам. Я верю в добро.
И ты меня не подведи. Всё должно измениться. Свобода!
Этого я и боялся. У тебя всё плохо, братишка. Ты сумел соединить задницу и череп, и ты стал эрудированным полным идиотом.
— Всё утро играет музыка. Ты что-то можешь сделать?
— Что я могу сделать с музыкой, если я её не слышу? Да звонила ваша невеста.
— Тейлор звонила? Почему ты её не соединила? Я включаю мораторий на едкие замечания по е-мейлу и утаивание от меня её звонков.
— Вы приказали вас не беспокоить. Вас она не беспокоит, но беспокоит меня. А ваш мораторий лишает меня приятных моментов.
— Всему есть два объяснения, научное и божественное. Тебе решать, какое выбрать, наука объясняет расширение кровеносного сосуда в твоей голове, но разве она объясняет как девушка, с которой ты потерял девственность, стала истцом в твоем деле? Она объясняет, как её сын аутист сложил из кубиков тебе послание, даже не зная о тебе?
— И каким будет божественное объяснение?
— Я всего лишь мастер по иглоукалыванию, мастер холистической терапии, но скажу, что во всех религиях есть люди, посланные с небес на землю помочь людям встать на путь своим пророческим даром. Например, Моисей, но кто пророк в этом веке? Бог посылает пророков каждому поколению, почему бы не юристу? Профессиональный адвокат решает дела руководствуясь словом бога или дьявола.
— Разница между мной и пророком в том, что я не верю в бога...
— Зато они оба в тебя верят. Ты веришь в правду и ложь, справедливость и правосудие. Ты веришь в любовь, это всё и есть бог. И это тоже бог...
— По завещанию, мне отдали банку из под кофе? Банку кофе?
— Это твой отец, я не повезла бы пяти килограммовую урну через весь город.
— Прах отца, в банке? Банке кофе? Петти, отнеси моего отца в мой офис.
— Я даже не хочу этого понимать. Удачи!
— Раньше ты не желала мне удачи.
— Я раньше не сомневалась в твоей победе.
— Я тоже. Да и передай моей невесте, что я её люблю и хочу быть с ней, но... Я должен лететь в Индию, по завещанию отца в горы Панчули...
— Прямо сейчас? Или сначала пообедаешь?
— Чем это пахнет?
— Это свеча. Сделана из копыт яка, это вроде афродизиака.
— Прошло больше двух недель, последнему помешал Джордж Майкл. Если я займусь с тобой сексом и тебе поплохеет, мне грозит гражданский иск.
— Не волнуйся, он нам не помешает. У Джорджа концерт на Мальдивах. А меня заводит, когда ты начинаешь говорить как юрист.
— Больше, чем свеча из копыта?
— Слушаю и повинуюсь.
— Подожди, у меня есть мама и невеста, я узнаю этот тон. Что я сделал, точнее что я не сделал? Петти, у меня сегодня очень плохой день, и это для меня совершенно новое определение понимания слова плохой.
— Вы ничего не сделали и ничего мне не сказали. У вас аневризма, а я это узнаю от крашеной Барби с Малибу. Вы умрёте?
— Я сам недавно кое-что узнал о себе. Я был напуган и оказалось, что мне сложно об этом говорить с людьми, особенно с близкими. Иногда чем ближе к тебе кто-то, тем сложнее открыться. Это неправильно, совсем неправильно, но таков человек. Я умру, когда-нибудь. Надеюсь, не в ближайшее время. Никому об этом не говори, а то из-за этого я потеряю работу. Болезнь помешает мне получить страховку, без страховки — я становлюсь фактором риска, а риск — убирают его увольнением, без возможности устроиться ещё куда по своей профессии.
— Если вы ещё раз попытаетесь меня обмануть, я вас сама убью.