Изменив что-то здесь, не изменишь того, что снаружи.
— Да ты уже совсем не навеселе.
— Нет, я веселая, просто не слепая.
Ты не виноват, Дэрил…Эй, ты не виноват. Главное, что ты снова здесь, с нами. Ты мой брат.
— Думаешь, это правильно? Позволять им вернуться с нами?
— Думаю, это было гуманно.
— Да, но правильно ли?
— Иногда я просыпаюсь по утрам, почти ожидая увидеть рядом Лори, которая напомнит, чтобы я забрал Карла после школы или скажет, что завтрак готов.
Каждое воскресенье она готовила нам блинчики, которые есть было невозможно. Просто комки муки. И главное, она ведь об этом знала.
— А почему же продолжала?
— Ну, она хотела, чтобы мы были семьей, которая по воскресеньям ест блины.
— Сидим тут и ждем национальную гвардию с тех пор, как…
— Все дерьмом накрылось.
— Выбирай выражения.
— С тех пор, как все накрылось. Ну, а потом все вокруг провоняло им насквозь.
Отныне заявляю, что у нас будут макаронные вторники каждую среду.
Ты выходишь наружу — ты рискуешь жизнью. Ты пьёшь воду — ты рискуешь жизнью. А теперь ты дышишь — и всё равно рискуешь жизнью... Теперь будет только так, у тебя нет выбора. Единственное, что ты можешь выбрать — ради чего ты рискуешь жизнью.
Когда те, кого мы любим, уходят, когда они исчезают, это не значит, что и тебе туда дорога.