— Тебя послали к психиатру?
— Да.
— Но это сумасшествие, нонсенс.
— Папа тоже ходит.
— Нет.
— Да.
— К психиатру?
— Да.
— Нет.
— Да.
— Зачем ты говоришь такие гадости?
— Потому что это правда.
— Зачем ему психиатр?
— Можно я возьму грушу?
— Он обсуждает свою мать. Точно, он говорит обо мне. Жалуется, она не сделала то, она сделала се.
— Ты не слышал, в дверь звонили?
— Я посреди игры.
— Если не поумнеешь, будешь посреди улицы.
Говорят, на земле нет совершенно одинаковых людей, двух одинаковых лиц, двух комплектов отпечатков, но как можно это знать наверняка, это же нужно собрать всех в мире в одном огромном месте, что в принципе невозможно, даже с компьютерами. Мало того, собирать нужно всех, кто когда-либо жил, а не только тех, кто живет сейчас. Выходит, нет у них доказательств. Она отошла, но на свете может быть еще одна или еще будет. Может не с такими страхами и паранойей, но такая же.
— Я должен тебе признаться. Что ты делаешь?
— Приготовилась, чтобы не вылить вино тебе в лицо.
— Ты всегда драматизируешь.
— Продолжай. Быстрее признайся, и мы с этим покончим.
— Я принимаю прозак.
— О, Боже мой!
— Мне выписал его врач.
— О, Боже. Думаю, это прекрасно, это просто изумительно. Это хороший выход.
— Постой, не стоит так реагировать.
— Я просто хотела сказать, что это очень прекрасно.
— Хочешь сказать, что до этого я был невыносим?
Я понял, что мне надо быть печальным клоуном. Снаружи смеюсь, а внутри плачу.
Как хорошо добиться чего-то, пройдя от самого низа до самого верха. Я всего добился слишком поздно.