Бойся фанатиков, за какую бы справедливую цель они там не стояли.
Я истовая революционерка, и пока мир не изменится к лучшему, не видать мне покоя.
Я потомственный лжец. У меня в семье это гены.
Видишь, я была права: у тебя просто обветрились губы, это не плотоядный вирус.
— Председатель Мао считает, что спокойное сердце усмирит любую панику.
— Ой, да в жопу твоего Мао. Мы с тобой сядем, а Мао продолжит сидеть у себя во дворце и есть свиные рёбрышки.
— Есть в ней что-то такое, что меня заводит.
— Да, знаю. Фрейд об этом писал. Желание умереть называется.
— Я скоро уеду.
— Скоро — это слишком медленно. Можно пораньше как-то, чем скоро?
Ты — бабуся из пригорода. Господи Иисусе! Тебе не о радикальной политике, а о замещении тазобедренного сустава думать впору.
Мы что добровольно себя подписываем на жизнь среднего класса, на идею дома, очага, собак, детей, всего такого, пока нас ждёт весь мир и куча непеределанных дел?
— Спорт — ещё один опиум для народа.
— Слушай, твои соратники считают, что опиум должен быть опиумом для народа.
Если не нравится мир, то ты должен его изменить своими руками.
Важнее всего не знать и понимать мир, а менять его.
У тебя в супе с моллюсками нет моллюсков. Тебя это не волнует совсем?