В 1940 г. братья Павел и Пётр, семилетние мальчишки, находят в песчаном карьере загадочную капсулу. Присматривающий за ними 12-летний Виктор решает без мелюзги осмотреть находку и отправляет их на речку. Капсула оказывается посланием с планеты, зеркальной Земле — Ялмез.
В нём — просьба о помощи, присланная из далёкого 2150 года, в котором цивилизация Ялмеза находится на грани гибели. Также в капсулу вложен препарат, который позволяет человеку жить миллион лет.
Виктор понимает только про долголетие и выпивает препарат. В то же время прибегает запыхавшийся Павел: Петра унесло течением, и маленький Павел не смог ему помочь...
— И вот на это ты тратишь свою жизнь?
— Ну, плюс — минус — да.
— Не кажется, что это немножко глупо, что ли? Ну как-то ограничивает? Как насчёт того, чтобы принести в этот мир что-нибудь настоящее?
— Да не нужны мы миру. Никто никому не нужен. Каждый сам по себе. <...> Ничего нет. Мы просто пассажиры, у кого-то остановка раньше, у кого-то позже.
Гора не сходится с горой,
Но жизнь свершает круг, -
И старый недруг нам порой
Милей, чем новый друг.
Ничего не сбылось, что хотелось...
Сам себе был я вор и палач.
По копейкам растрачена зрелость
На покупку случайных удач.
Не в соборе кафедральном венчан я на склоне дня,
С хрупким уровнем моральным есть подруги у меня...
— Я вернусь и всё будет по-прежнему.
— Из такого путешествия невозможно вернуться прежним, значит, и у нас с тобой всё будет по-другому.
— Может, будет лучше?
Какие дьяволы и боги
К нам ринулись из темноты
Там, где кончаются дороги
И обрываются мосты?
Всё чаще и чаще в ночной тиши
вдруг начинаю рыдать.
Ведь даже крупицу богатств души
уже невозможно отдать.
И пусть.
Сквозь людскую лавину
я пройду непохожий, один,
как будто кусок рубина,
сверкающий между льдин.
Не-бо!
Хочу сиять я;
ночью мне разреши
на бархате чёрного платья
рассыпать алмазы души.
Небо!
Не знаю что делаю...
Мне бы карающий нож!
Видишь, как кто-то на белое
выплеснул чёрную ложь.
Видишь, как вечера тьма
жуёт окровавленный стяг...
И жизнь страшна как тюрьма,
воздвигнутая на костях!
Падаю!
Падаю!
Падаю!
Вам оставляю — лысеть.
Не стану питаться падалью -
как все.
Не стану
кишкам на потребу
плоды на могилах срезать.
Не нужно мне вашего хлеба,
замешанного на слезах.
И падаю, и взлетаю
в полубреду,
в полусне.
И чувствую, как расцветает
человеческое
во мне.