Ты молодой, ты устал очень. А не веришь в себя, потому что делу своему только учишься.
Неслыханных преступлений не бывает. Что-нибудь подобное где-нибудь с кем-нибудь когда-нибудь уже происходило.
— Ты знаешь как наша профессия называется?
— Ну как?
— Правоведение.
— А вы записывайте и постарайтесь без ошибок.
— Ещё поглядим, кто из нас с ошибками пишет...
Будь к человеку внимательным и старайся подвинуть к разговору об нём самом...
— Куда? Куда ты?!
— В кабинете у себя командуй, Глеб Егорыч. А тут — я!
— Потеряем! Потеряем, Копытин!
— Никуда мы его не потеряем! Куда он денется... Вот он!
— Копытин, милый, не отставай!
— Как же, Глеб Егорыч, «не отставай»? У «Студера» мотор втрое... Глеб Егорыч, ещё немного и мои баллоны не сдюжат! Я сколько раз говорил...
— Давай, старик! Давай, отец! Не время сейчас! После переговорим!
— В Сокольники он, гад, рвётся! Там есть где спрятаться.
— Мадам, это я вам кричу.
— Мне? В чём дело?
— Отдайте папку ребенку и пройдёмте со мной. Быстро.
— Безобразие!... Консерваторию окончить не дают!
— Всё, никуда не годится!
— Что не годится?
— Всё не годится, что мы с тобой придумали! Вся версия ни к чёрту...
— Да почему не годится?
— Да потому. Ты посмотри на себя — ну какой ты шофёр? И какой бывший лагерник?
да у тебя на лбу десять классов нарисовано.
— Да Глеб, в конце-то концов!
— Да что Глеб?! Они Васю Векшина раскололи, а Вася Векшин не зелёный пацан был. У него девять раскрытых убийств и грабежей. Он Яшку Шустрого брал, а ты говоришь: «Глеб»... Прав Панков, и я греха на душу не возьму. Нельзя тебе в банду соваться. Бессмысленно.
Ларычева Маня. А ну-ка проверь... Она же Анна Федоренко... Она же Элла Кацнельбоген... Она же Людмила Огуренкова... Она же... Она же Изольда Меньшова... она же Валентина Панеяд. Сводня, воровка, четырежды судимая, на левой руке голубь и три буквы — Аня.
Шарапов! Вот когда тебе за работу в МУРе столько же нацепят, сколько теперь, — можешь считать, что жизнь прожил не зря!..
Жаль! Жаль. Жаль, что я не художник, я бы картины с неё писал. Ну ладно, писать картины не сподобил меня Создатель. Но некоторые маленькие тайны я угадывать умею. И вот одну такую тайну... из вашего далёкого прошлого я вам сейчас поведаю. Когда добрый молодец, Пётр Ручников, уговаривал вас сделать первый вынос, вы, естественно, как всякая женщина, сначала, ну как сказать... боялись... и даже плакали, говорили, что никогда раньше этого не делали. А он вам говорил, что никто никогда раньше этого не делал. И что стоит только попробовать, как вы сразу убедитесь, как это легко и просто. Потому что и делать-то вам ничего не придётся... потому что всё заключается в его умении... вынуть номерок у «фраера ушастого».
Ну-с, дорогие граждане уголовнички, приступим к делу!