Если Кирпич — вор, он должен сидеть в тюрьме! И людей не беспокоит, каким способом я его туда упрячу!
— Это кто там гавкает?
— С тобой, свинья, не гавкает, а разговаривает капитан Жеглов!
— Но ты же сам понял, что Груздев не виноват.
— Допустим, что ты прав. Но нельзя его отпускать. Хотя бы потому, что убийца поймёт — с Груздева сняты подозрения. Он затаится, ляжет на дно. И что тогда?
— Да почему же Груздев должен из-за за этого бандита в тюрьме париться? Для него каждый день в тюрьме десять лет жизни стоит!
— Послушай, Шарапов, не распускай сопли! Здесь МУР, а не Институт благородных девиц. Убита женщина, а убийца разгуливает на свободе. А он должен сидеть в тюрьме!
— Но ведь Груздев...
— Будет сидеть!!! Я сказал!
Ну, так ты же у меня женщина понятливая. За что и ценю.
Невоспитанный ты человек, Ручников! Выражайся при даме поприличнее, а то я тебя огорчу… до невозможности!
Эх, сейчас бы супчику горяченького, да с потрошками!
Старики не должны жить вместе. Старики должны держаться молодых. Это делает их существование более или менее осмысленным.
— Мне надо было бы фору у вас попросить.
— Я по пятницам не подаю.
Судьба — она ведь тоже умная. Она достойных ищет.
Кабаки и бабы доведут до Цугундера!
— Пасюк! Ваня, а ну держи меня!
— Как держать?
— Нежно!
— Это что же, за чей-то барахловый браслет мне подрасстрельную статью?
— А что же тебе за него? Талоны на усиленное питание? Угробили вы женщину, пыхтеть за это придётся всерьёз.
Я жила — одна у мамы и дочка...
Беззаботная купалася в шелку.
А теперь из-за тебя, голубочка...
Удавлюся на первом суку.
— Мадам, это я вам кричу.
— Мне? В чём дело?
— Отдайте папку ребенку и пройдёмте со мной. Быстро.
— Безобразие!... Консерваторию окончить не дают!