Месть сделала ночи длиннее, а ножи — короче.
— У него есть сын, работа. Зачем он начал убивать?
— Сострадание рождает монстров.
— Это ты.
— Что?
— Я наблюдаю его уже 23 года, никогда не видел таким спокойным. Ты сделала его другим.
— Слабым?
— Ну, в некоторой степени — да.
— Он никогда не допускал для себя возможность нормальной жизни. Он всегда жил на грани. Мобилизовал свою психику. Все остальные резервы организма. И тут появляешься ты. У тебя никогда не было так, что ты соберешься, настроишься на какое-то важное дело, и всё идет очень хорошо, но стоит расслабиться, и ты тут же падаешь от какой-нибудь пустяшной простуды?
— Да, бывало.
— У него тоже самое. Появилась ты. И он дал своему мозгу, подсознательно, команду расслабиться. Он впустил тебя и стал слабее. Но эта слабость дает нам шанс его вылечить. Сделать другим. Нормальным. Только ни в коем случае нельзя допустить новой мобилизации и особенно интенсивных пиковых переживаний. Которые бывают, когда он...
— Убивает?
— Завершает расследование.
— Почему они не бежали? У него ружье. Два раза стреляет, надо перезаряжать. Стреляет, перезаряжает. А они сидели. Почему?
— Потому что люди по своей натуре оптимисты, ты не в курсе? Всегда надеются на что-то лучшее. Сказал, «кто побежит — умрёт» — вот они и сидят спокойно. Надеются. Побежишь, — умрёшь точно. Будешь сидеть, — может и пронесет. Договоришься, вымолишь. Менты приедут, спасут.
Ты знаешь, я людей не очень люблю, и они отвечают мне взаимностью. Мне тебя более чем достаточно.
— Ты душ освободил?
— Да, я освободитель душа.