Всё довольно легко, когда у тебя ничего нет, потому что у тебя ничего не смогут отнять.
— Ну так как твоя ванна?
— Какая ванна?
— Та самая, которую ты пошла принять три месяца назад и не вернулась.
Когда ты не можешь поговорить об этом со своей лучшей подругой, то это не ужасно – это полная жопа, мать твою!
— Я чертовски люблю тебя.
— Умножь на миллион...
Знаешь, ей было всего лишь четыре, когда она впервые обыграла меня в прятки. Четыре! Я искала ее часами. Когда я наконец-то нашла ее, она просто улыбнулась. Знаешь эту ее улыбку? Она значит: ты совсем меня не знаешь. И никогда не узнаешь. Она хорошо утаивает мысли, скрывает, сторонится. Но я знаю ее. И знаю, что ее сердце наполнено огромной любовью, но мысль о том, что возможно освободить ее, раскрыть карты — пугает ее до смерти. Я никогда не думала, что можно скучать по ком-то так сильно!
Я умру всего спустя секунду. Всё... такое... недолговечное.
(Я могу умереть через секунду. Всё на свете такое хрупкое, почему ты не ценишь?)
Если он изменил тебе, милая, то вот что нужно всегда помнить о мальчиках: если накрасить змею, они и её трахнут.
В детстве, в лагере для скаутов я никак не мог научиться завязывать узлы. Все говорили, что у меня пальцы не те. Смотри, какие у меня теперь ловкие пальцы. Хочешь, я расскажу тебе про один из самых лучших дней в моей жизни? Это было в том же лагере. Я случайно описался, но мне не разрешили выйти из комнаты. Парень не пускал меня. Он издевался надо мной. А я взял и назвал его дебилом. Я выругался на него и послал его ко всем чертям. И все тут же замолчали, потому что я сказал нехорошее слово, а потом начали смеяться. И я не мог понять, почему они смеются: из-за того, что я описался или из-за того, что я ругался. Я пытался руками прикрыть мокрые шорты, но это лишь привлекало внимание. И все смеялись больше и больше.
А Питер, мой брат, был другим. Он был вожатым. Его все уважали. Кстати, с узлами у него тоже не было проблем. Они с папой часто тренировались и завязывали узлы. В общем, он встал, взял меня за руку и отвел в туалет. Он снял с меня шорты, помыл меня, потом снял свои шорты и надел на меня. Потом он поцеловал меня в щеку и отвел обратно. Он-то был в одних трусах, а никто не смеялся. Это был лучший день в моей жизни.
Ты играешь на кларнете, а меня хотят мужики. Это талант, подруга!
— Если ты не оставишь её в покое, я... я... Что я сделаю?
— Откусишь ему голову и выплюнешь в яму!
— Да! Скорее всего нет, я так не сделаю... Но да!
Я думала о том, что бы Крис хотел, чтобы я сегодня сказала. Какой бы совет он мне дал, который был бы чем-то вроде: «А знаешь, детка, к чёрту. Эти ребята знают обо мне всё. Расскажи ему о ком-нибудь другом». Я решила, что расскажу кое-что о герое Криса. О человеке по имени капитан Джо Кангега. В 1960 году забравшись в воздушный шар из фольги, капитан Джо поднялся на высоту 32 километра в стратосферу, а затем вооруженный только парашютом он прыгнул. Он падал 4 минуты 36 секунд, достигнув скорости 740 миль в час перед тем, как открыл свой парашют за 5 километров до земли. Раньше этого не делал никто и не повторил до сих пор. Он сделал это просто потому, что мог. И вот за что Крис любил его, потому что Крис говорил «да». Он говорил «да» всему. Он любил каждого. Он был самым храбрым парнем. Человек, которого я знала. И вот почему он выпрыгивал из воздушного шара каждый день, потому что мог. Потому, что был. И вот почему... И вот почему... Мы... Мы любили его!