Последнее королевство (The Last Kingdom) – цитаты из сериала [3 сезон]

— Беокка, я отдал Уэссексу половину жизни. Больше я не дам.
— Этельфледа сказала, что ты клялся ей, что обещал защитить, если муж станет ей угрожать. <...> Этельфледа освобождает тебя от клятвы. Она просит твоей помощи. Не потому что ты связан клятвой, а потому что тебе она доверяет больше всех.

— Финан, не слова.
— Я лишь скажу своему другу Ситрику, что великое войско, которое мы тут собираем, долго не продержится. А Осферту скажу, что пришел на север не для того, чтобы сразу идти войной на юг.
— Аналогично, Финан.
— Милорд, я готов следовать за вами, но в Уэссексе моя жена. И люди вроде Хэстина и Аловласого не лучше Кьяртана.
— Если север ваш дом, ваше наследие, то почему мы еще не в Беббанбурге? Вот в такую войну мы все верим! Утред, молю тебя, как твой друг, одумайся сейчас. Надо уходить отсюда.

Я скажу только, что войско развалится. Рагнар, оглянись, мы противники, связанные лишь жадностью. У нас нет уз, нет уважения.

Я не стану обещать ничего, кроме того, что нам под силу все. Я не стану говорить ничего, кроме того, что мы изменим эти земли навсегда. Сегодня рождается история, которую будет повторять каждый, как в мире живых, так и в Вальгалле. То будет песнь о нас, наша история.

— Там был Утред!
— Я сам видел.
— Почему он не на севере?
— Потому что он здесь!

— Сразишься, Хэстин, и потеряешь воинов.
— У меня много воинов.
— А жизнь одна! И я намерен отнять ее.

— Был собран временный совет. Вызываются преступники.
— Какой еще временный совет?
— Собрали всех, кто под руку попался.

— Лорд Утред, ужасающее зрелище!
— Так ты же трус, Хэстин, прячешься в своей крепости. Когда священники Эофервика восстали — ты сбежал. Когда Зигфрид напал на Альфреда — ты сбежал. И даже напав на монастырь, ты сбежал.
— Я забрал твою женщину.
— И пока я жив и здоров, она будет оставаться моей. Сразимся? Буду ждать тебя на поляне, приводи с собой только стражу, воины очертят поле и мы с тобой сразимся.
— Этого ты хочешь, Утред, умереть?
— Я хочу покончить со всем этим. Но скорее всего ты так и останешься трусом и не покажешь носа из крепости. О твоей трусости будут слагаться песни! Я даже сам заплачу за парочку!

— Отдайте Утреда и остальные выживут. Мне нужен только Убийца данов.
— А получишь, Хэстин, только мой меч поглубже в мохнатый зад!

— Я признаю, что действовал за рамками своих прав. Я пошел против вас, отец, и готов принять любое ваше наказание.
— Ты обещал моих воинов предателю, без моего разрешения. Ты повел мои войска в битву, которую я не одобрял. Твои действия недостойны наследника... Они достойны короля.

— Зачем нужно было предупреждать данов?
— Потреплем им нервы. Они знают, что я приду, но не знают, когда — пусть спят с открытыми глазами. А когда сомкнут их — пусть видят во сне холодный Нифльхейм.

Некоторые, как Ситрик, могут сомневаться во мне, и я вас понимаю. Бывало, я сам сомневался в себе, но эти времена позади. Сейчас я лорд без богатств, без земли. Я не могу предложить вам серебро или стены, за которыми вы сможете жиреть. Последуете за мной, и я поведу вас суровым, тяжким путем, но этот путь ведет к тому единственному, чего жаждет истинный воин — известности. Идите за мной, и я дам вам меч и клятву, не важно сакс вы или дан, я клянусь, что буду защищать своей жизнью каждого из вас.

— Это летопись Уэссекса. В ней будет отмечено мое правление. От мгновения гибели моего брата до этих дней. Своего рода песнь, в которой не будет Утреда Беббанбургского.
— Люди будут помнить мои поступки.
— Но они умрут, как и все мы. А эти страницы останутся. Отметив поступок чернилами на бумаге — мы делаем его вечным.
— Пока их не сожгут.
— Их нужно хранить, верно. Когда, спустя столетия, ученые и люди будут читать и перечитывать написанное, им явится Альфред, они ничего не узнают о лорде Утреде. О твоей верности, мудрости, смелости, храбрости и дерзости. Почему ты здесь? <...> Что ты сказал бы мне, пока я еще могу слушать?
— Прежде всего, я бы сказал, что ни за что не стал бы убивать вас. Даже приставив нож к горлу, я не отнял бы вашу жизнь. Я бы с радостью поколотил вас, но ни за что не стал бы тем, кто убил Альфреда, короля саксов.
— Убив меня, ты заслужил бы место на этих страницах.
— Такое наследие мне не нужно. Я уже заслужил на них свое место, но каждый из нас герой своей песни. Мое отсутствие понятно.
— Там не будет указано, что Утред был опорой Альфреда. И много раз. Но я знаю, что так и есть.
— Спасибо, милорд.
— Ты веришь, что я могу отнять твою жизнь? Ты же преступник. Тогда будет написано, что Альфред, даже немощный и больной, смог найти в себе силы сразить воителя Утреда Рагнарсона.
— Этого не случится.
— Мне не хватит воли?
— Мы с вами связаны. Вам не убить меня, также как мне не убить вас.

— Как и я, как, пожалуй, многие в Уэссексе, моя жена боится этого. Того, что будет написано в дальнейшем. Неопределенности грядущего.
— А дальше, милорд, будет жизнь. Она продолжится, как и всегда.
— Но каким образом? Кто будет править? Какого Бога будут славить? На каком языке говорить? Чей закон одержит верх?
— Вы прожили свое время, скоро наступит время других. Бог... или боги — сами решат.

— Мне нет места. Я не супруг, не Утред Кокэмский, не Утред Беббанбургский, не Утред Рагнарсон. Я даже не преступник.
— Я бы сказала, что ты каждый из этих людей. Преступник точно, правилам ты не подчиняешься. Ты следуешь за тем, во что веришь и это неплохо.