— Подружки у вас нет?
— Подружки не моя сфера, простите, Джон.
— Мм, понятно. А дружок есть?
— ...
— Это теперь нормально.
— Сам знаю.
— Так дружок есть?
— Нет.
Мне приятен твой интерес, но я помолвлен с работой.
— Мы знакомы пять лет, но я его не знаю.
— Так почему идете к нему?
— От безысходности.
Здесь не суицид, а настоящие серийные убийства. Я их обожаю.
— Мой вам совет: держитесь подальше от этого парня.
— Почему?
— Знаете, зачем он здесь?… Ему ведь не платят… Ему это нравится. От этого он кайфует. И чем запутаннее преступление, тем больше кайфа для него. И знаете что?! Когда-нибудь ему станет этого мало. Однажды мы найдём труп, который он же и оставит.
— Зачем ему это делать?
— Потому что он психопат. Психопатам становится скучно.
— Вы должны его остановить. Он выставляет нас идиотами.
— Хорошо. Если ты объяснишь, как ему это удается.
— Вы что, три прилепили?
— Проблема всего на три пластыря.
— Вчера вечером я навел о тебе справки в интернете.
— Есть что-нибудь интересное?
— Нашел твой сайт — метод дедукции.
— Что думаешь?
— Ты пишешь, что можешь распознать программиста по его галстуку и летчика по большому пальцу левой руки.
— Да! И я могу прочитать, что ты военный, по твоему лицу и ноге; и о том, что твой брат пьет — по твоему мобильному телефону.
Храбрость — это более мягкое определение глупости, вам так не кажется?
(«Бравый», по-моему, мягкий синоним слова «глупый», вам не кажется?)
— Сержант Донован сказала, что Вы ловите от этого кайф.
— А я сказал «опасно», и Вы уже здесь.