Но я не нормальная! Я могу поднять автобус, остановить пулю. Я могу летать! По крайней мере, думаю, что могу.
— Я не расстроена!
— Ты сломала трубку телефона.
(– Я не злюсь.
– Ты только что сломала телефон.)
Но люди могут быть невежественны, особенно когда им страшно.
Кира, если до тебя ещё не дошло, я пытаюсь провести параллель между коробкой кексов и твоей никакой личной жизнью.
Я верю, что ты сможешь изменить всех. Но не с помощью силы или страха. Просто будь Супергёрл. Больше от тебя ничего не нужно.
— Мон-Эл, ты был очень храбрый.
— Я же говорил, что мне страшно.
— Можно бояться, но все равно быть храбрым.
Когда родилась Руби, медсестра принесла её ко мне в палату, и она взялась за мой палец своей крошечной ручкой, и я могла только с трепетом смотреть на неё. И я поклялась, что всегда буду защищать её любой ценой. Я больше всего боюсь, что со мной что-то случится, и я не смогу быть с ней рядом. У Руби есть только я... если меня не будет... если меня не будет рядом, что с ней станет? Мне страшно.
— Знаете, для места, ориентированного на пришельцев, у них отличные куриные крыльца.
— Это точно куриные?
— А где Мон-Эл? Он же все равно что жил здесь.
— Он вполне может быть в квартире Дарлы, или в квартире Евы, или той блондинки... Как лучше назвать распутного мужчину?
— Даксамит.