И когда сотни красавиц будут кричать его имя, мой шёпот будет громче.
О всевышний, если бы я знала цель этой любви, она отрезала мне пути к отступлению, забрала мое сердце, мою волю и исчезла. О всевышний, это все, что у меня есть. Почему он стал таким безжалостным, почему его сердце превратилось в камень? О всевышний, этот дым, этот плачь, эти воззвания к тебе, сможет ли все это услышать мой любимый? Услышит ли он? Если бы я знала! О всевышний, что это за волнения, что это за пелена перед моими глазами? Все это потому, что ты для меня все. Все есть ты для меня. Когда я молчу, когда говорю, у меня перед глазами твоя любовь, твой образ. Мое время и мой хлеб — это ты. О всевышний, где место телу, созданному из глины, где пристанище души и сердца? О всевышний, земная ночь с черным ликом, не может она сравниться с твоим днем, не может прийти за моей весной осень с каменным сердцем. О губы, что скрывают чувства и правду, пришло время замолчать.
То сердце не поймёт печали безысходной,
Которому взирать на радости угодно.
Я не виню тебя, как исстари идёт:
О тех, кто заточён, не думает свободный.
Моему пронзенному сердцу нет на свете лекарств.
Душа моя жалобно стонет, как свирель в устах дервиша.
И без лица твоего милого я как Венера без солнца
Или же маленький соловушка без розы ночной.
Пока читала ваше письмо, слезы текли от радости.
Может, от боли разлуки, а может, от благодарности.
Ведь вы наполнили чистое воспоминание драгоценностями внимания,
Сокровищницу сердца моего наполнили ароматами страсти.
Я пишу вам, находясь посередине огромного моря. Вокруг меня бесконечная тишина. Иногда над нами появляются стаи птиц. Стая, которая летает так далеко от суши. Когда я жду Вас, появляются птицы. Куда летят они? А возможно ли, что это Симурги? Жар-птицы, которые машут крыльями над Изумрудной Горой, чтобы найти истину, которая скрывается за ней. Они перелетят над морем Любви и достигнут долины Разлуки. И я превратился в Симурга, который отчаянно машет крыльями.
С тобой, как в раю,
Тебе себя дарю
И бесконечно люблю.
Лишь приди, ублажи, я жду
Сердца моего госпожу.
За тобой я пойду, украду, к небесам тебя вознесу,
И спою, одарю, лишь приди, обними и люби, свет очей моих.
Хюррем моя, веселье, радость, вечный праздник, мой ясный месяц,
Мой свет во тьме, мое сияющее солнце, моя горящая свеча,
Мой померанец милый, нежный и душистый.
Владычица души моей.
Ты мой наставник, друг, ты госпожа, властительница, центр мироздания,
Я раб твой и навек им останусь.
Волосы, словно шелк, брови, будто натянутый лук, глаза, что сводят с ума.
Если умру, в том ты повинна будешь.
Зову тебя на помощь, любимая моя.
В райских садах роза влюблена в соловья, а соловей — в розу.
Как трудно верить, что ко мне вернешься ты. Спасенья!
Дождусь ли я, чтоб голос твой услышать вновь? Спасенья!
Ища тебя, идя к тебе, я одолеть смогла бы
И даль глухих степных дорог, и черствость душ. Спасенья!
Миры немые страшно так в мой сон тревожный рвутся,
И, просыпаясь, я кричу в отчаянье: «Спасенья!»
Никто мне в дверь не постучит, лишь ветер зорькой ранней,
И стоном горестным к тебе взываю я: «Спасенья!»
Когда ж ревнивица-война тебя ко мне отпустит,
Прекрасного, как мир, как свет и тень? Спасенья!
Иль терпеливою мне стать, и твердою, как камень,
Или корой дерев сухих, бесчувственных? Спасенья!
Нет сил у Хасеки взывать, и призывать, и плакать,
И ждать, отчаявшись, тебя, о, мой султан, — Спасенья!
Частица души моей, мой повелитель,
Свет очей моих, мой господин.
И ночи не проходит, чтобы мир не воспламенялся от искры огня, что рождает мой стон,
И утра не бывает, чтобы небеса не разверзлись от плача, что рожден желанием увидеть Ваш лучезарный лик.
Частица души моей, свет очей моих, надежда моя двух миров,
Клянусь, ради Вас живу я в этом мире.
Не высказать моих чувств словами, не излить их на бумаге.
Если бы моря стали чернилами, а деревья превратились бы в перья,
То выразили бы они все горе от этой разлуки,
То молили бы Аллаха: «О всевышний, соедини эту рабыню с ее повелителем».
Ах, частичка души моей, мой повелитель, я вверяю вас Аллаху Всемогущему.
- 1
- 2