— Ты думаешь, я шлюха?
— Все мы шлюхи, Грейс, мы просто продаём разные части себя.
Там, во Франции, я привык смотреть как умирают люди, но не привык к виду умирающих лошадей, они тяжело умирают...
— Я люблю тебя.
— Это пройдёт, Грейс. Всё проходит...
Дорогая Грейс, я пишу тебе без злости, очень давно я научился ненавидеть своих врагов, но еще никогда никого из них я не любил.
В тебе здравомыслие матери и безрассудство отца. Я вижу, как они борются. Пусть победит мать.
Дай вам Бог оказаться в раю прежде, чем дьявол узнает, что вы умерли.
Вы не должны позволять вашему прошлому влиять на ваши суждения.
Ты не ведешь переговоров, когда обороняешься.
Я кое-что понял. Мы с вами очень разные, но в то же время совершенно одинаковые. Как отражение в зеркале. Мы ненавидим людей, а они, в свою очередь, ненавидят нас. И боятся нас. В конечном итоге ваше сердце будет разбито, как и мое. Такие как мы, мистер Шелби, всегда будут одни. И за всю любовь, которую мы получаем, приходится дорого платить.
Господу все равно, где ты живешь — в трущобах или во дворце. Господу все равно, беден ты или богат. Для него ты все равно остаешься божьим.
— Иногда я жалею, что спас тебя от той пули во Франции.
— Поверь, иногда и я об этом жалею.
— Значит, я буду решать вашу проблему?
— А я завоевывать вам медаль.
— Если я получу медаль — я выгравирую ваши инициалы сзади.
— О, мои инициалы на вашем заду — ничего себе картинка.