— Та ты не понимаешь. Я же только из-за неё и вернулся. Мне без неё Одесса — она ни к чему.
— Да не выйдет здесь ничого. Поверь ты моему опыту.
— Будем посмотреть.
— Да это дешевле умереть, Миш, они ж с тобой даже говорить не будут.
— А с королём они будут говорить?
— С королём мож и будут.
— Да? Так я буду король.
Прошу немного помолчать, иначе мне придётся сделать что-то такое, за шо потом всем будет неудобно. Это не налет. Может быть, это похоже на налет, но это совсем другое дело! Так шо я предлагаю добровольно пожертвовать на нужны трудящихся и революции. Сейчас товарищи пройдутся и соберут, кто чем богат.
Когда я был совсем кроха, я сказал своей бедной, любимой маме: «Мамка, я хочу стать матросом!». Вы думаете, она засмеялась? Нет, она как следует побила меня и долго-долго плакала. А потом сказала мне: «Йончик, сынуля, запомни, невротченко, на долгие годы: флот — это не для евреев. И таки она ошиблась. Она ошиблась, моя бедная, любимая мама. Потому шо, когда за дело берется человек с душой, как море и с головой, как у целого адмирала, то и с флота можно кое-шо поиметь. Поэтому я хочу поднять этот бокал за человека, который показал, шо флот и евреи — это не есть две большие разницы. За вас, Миша!
— Лёва! Лёва, где вы тут живете? Лёва!!! Вы идиёт, Майский! Со мной нельзя так обходиться! Лёва, я открыла вам сердце, душу и кошелек! А он взял мои двадцать пять рублей и теперь завел моду прятаться от меня. Лёва! Ну ничего, я вам еще устрою вырванные годы!
— Шо? Какие такие «вырванные годы»? Шо?! Да шо это такое, эти «вырванные годы»? Она покажет мне «вырванные годы»! Я приличный человек, как она может так говорить? Соломон Яковлевич, ну-ка скажите за меня.
— Вы хороший мальчик, Лёва.
— Вот. А если кто-то думает, что мине нужно их двадцать пять рублей, так пусть подавятся!
Фира! Не ломайтесь, как маца на Пасху — села и кушаем.
Спокойно, товарищи! Или в меня не пугали ножиком?
— Одесса за меня узнает. И денег у меня будет столько, сколько захочу.
— Сколько захочешь?
— Даже больше, Яша! Работать будем только по буржуям. И никакой мокрухи — это закон. И будет шикарный вид!
— Миша, ну вот кто тебе наобещал, шо тебе такой фарт выпадет?
— Яша, это я себе наобещал.
— Яша, а где Миша? Ему что, ничего не пришлось?
— Папа, да вот же ж.
— Что ты выдумываешь, Яша, это ж передо мной стоит настоящий лорд Чемберлен. А Миша, вы извините за откровенность, больше смахивал на босяка.
— Папа, то Мойша.
— Вот, что может сделать с человеком приличный недорогой костюм. Если его, конечно, пошил хороший мастер.
- 1
- 2