Наши дома — это наши тюрьмы; но мы обретем в них свободу, если сумеем украсить их по нашему усмотрению.
Наши дома — это наши тюрьмы; но мы обретем в них свободу, если сумеем украсить их по нашему усмотрению.
В нашей передней свой, особенный запах, нигде так не пахнет. Сам не знаю чем — не то едой, не то духами, — не разобрать, но сразу чувствуешь, что ты дома.
Есть люди, от которых ты ощущаешь, что ты дома.
— А почему ты не хотел, чтобы ребята знали, где твой дом?
— Потому что это их последняя легенда.