Цитаты про эмиграцию

117 цитат

Когда ты уезжаешь из своей страны, из России, со своей Родины — ты многое теряешь. Список длинен. Но особенно важно — ты лишаешься морального права говорить о событиях, происходящих на твоей Родине здесь и сейчас. О событиях истории — возможно. А о настоящем — нет. Жалки и достойны презрения те, кто сидя вдалеке от роковых событий, высокомерно обсуждают их с уютных диванов — «а наступать надо было совсем не так...», «а воевать нужно совсем иначе...» Это правило я, само собой, применяю и к себе, иначе грош ему цена. О великой и страшной войне за воссоединение русских земель имеют право говорить и рассуждать многие – от тех, кто сейчас на фронте – кто штурмует Авдеевку, защищает Горловку или отражает удары по Белгороду – и до тех, кому на голову даже в глубоком тылу, вроде Нижнего Новгорода или Царицына, может прилететь вражеский дрон. А уехавшие – нет, они не имеют этого права. До тех пор, пока не вернутся.

Это не наш грёбаный район — это поле битвы! Сегодня вечером мы все на поле боя! Решение: мы будем стоять в стороне и спокойно смотреть, как нашу страну насилуют, или же мы отправимся туда и сделаем что-нибудь против этого?

Я понимаю слишком хорошо, почему русские с состоянием все хлынули за границу, и с каждым годом все больше и больше. Тут просто инстинкт. Если кораблю потонуть, то крысы первые из него выселяются.

Пояснение к цитате: 

1872 год

Жалко! Жалко конечно. Но я-то знаю какая у меня стоит категория в военнике, в отличии от тебя. И я уже отсидел за песню 7 месяцев. Без сомнения жалко. Думаешь, мне нравится сидеть в ***анной детской? Тут пони и сердечки. Я как-нибудь вам покажу. Тут девочка жила! Я сижу в детской с ***нным эхо, причём у меня был кабинет и весел портрет. Жалко! Но жизнь дороже. Не хочу я проверять кого призовут, кого не призовут, кого посадят, кого не посадят. Не хочу. Говорю честно, жалко до опиздения. Ну а что делать?

Пояснение к цитате: 

О вынужденной эмиграции и продаже своей квартиры в Петербурге.

Cнова куда-то бежим.
Где же ты очутится?
Это, наверно, режим
Сна и работы сбился.

Жизнь начинать с нуля,
Больше не строить планы.
Это твоя земля
Где-то вдали, пока мы...

Встретимся через моря,
Встретимся через границы.
Я так люблю тебя,
Что научусь быть птицей.

Как там твои дела?
Всё ли с тобой в порядке?
Нынче такая пора –
Снова играем в прятки.

Закон планеты прост:
Точно наступит завтра.
Трудности – это рост.
Ну-ка, подай мне лапу.

Встретимся через моря,
Встретимся через границы.
Я так люблю тебя,
Что научусь быть птицей.

Люди в России в 22-м
Очень похожи на птиц:
Летят побыстрее, летят далеко,
Пересекают границы.

Всего один чемодан за спиной,
В нём вещи на первое время.
«Я очень хочу вернуться домой!
Надеюсь, смогу поскорее.

Ведь так не должно быть, что вечно зима!
Весна однажды наступит.
Я верю, я верю, родная страна.
Ну а пока – я на юге».

Нет, надо бежать отсюда.
— Куда?
— Здесь не место таким как мы!
— Куда? Куда бежать?
— Куда глаза глядят.
— Везде и всюду то же самое.
— За границу бежать.
— За границей — там то же самое.
— Надо дальше за границу, через океан.
— Вы политически безграмотны, пан Шик. Пройдет время, и везде будет то же самое.
— Нет, надо бежать! Надо, пан Сусик!
— Ну а что ещё остаётся порядочному человеку?

Мы выслали этих людей, потому что расстреливать их не было повода, а терпеть не было возможности.

Пояснение к цитате: 

Первый Философский пароход ушел из Петрограда в немецкий Штеттин. Насильно «философскими пароходами» из России были высланы не только философ Иван Ильин, но также Николай Бердяев, Иван Бунин, Николай Шмелев, Семен Франк, Николай Лосский, социолог Питирим Сорокин и многие другие мыслители, писатели, философы, издатели, журналисты. Покидая родную страну, они подписывали согласие на расстрел в случае, если вернутся обратно.

Бежали седоватые банкиры со своими женами, бежали талантливые дельцы, оставившие доверенных помощников в Москве, которым было поручено не терять связи с тем новым миром, который нарождался в Московском царстве, домовладельцы, покинувшие дома верным тайным приказчикам, промышленники, купцы, адвокаты, общественные деятели. Бежали журналисты, московские и петербургские, продажные, алчные, трусливые. Кокотки. Честные дамы из аристократических фамилий. Их нежные дочери, петербургские бледные развратницы с накрашенными карминовыми губами. Бежали секретари директоров департаментов, юные пассивные педерасты. Бежали князья и алтынники, поэты и ростовщики, жандармы и актрисы императорских театров. Вся эта масса, просачиваясь в щель, держала свой путь...

Порой невольно кажется, будто эмиграция — это своего рода привычка, своего рода обязанность, которую просто следует исполнять, — нет, экономические обстоятельства делают ее поистине необходимой.

Эмиграция — устаревшая концепция. Раньше люди уезжали безвозвратно, со всеми приходилось прощаться, понимая, что это навсегда. Сейчас ты можешь вернуться в любую минуту. Даже само слово «эмиграция» — устаревшее, из советского обихода. Отвратительно, если это все вернется.

— Иволга... Слово-то какое! Великий народ, великий язык. А мы с вами?... d'emploi étrangers... Эмигранты.
— Ну какой же я эмигрант?
— Ах, полноте, голубчик, перестаньте. Эмигрантишка паршивый! Это всё происходит незаметно. Сегодня — представитель великой нации, а завтра — шлак, мираж, шелуха истории.

Пояснение к цитате: 

1-я серия.