Пояснение к цитате:
Герои смотрят в окно во время поездки в поезде.
Есть города, где не устаешь быть наблюдателем. Париж из их числа.
Господин Президент! Мои войска, вошедшие перед вами парадом, счастливы возможности воздать почести высокоуважаемому главе дружного и союзного государства. Вам известна симпатия, которую питает русская армия по отношению к прекрасной французской армии. Наши армии являются истинное братство по оружию. Мы можем отметить с удовлетворением, что внушительная сила сия не предназначена для поддержки агрессивных устремлений, но напротив, для упрочения поддержживания всеобщего мира и сохранения тех возвышенных принципов, которые способствуют прогрессу и обеспечивают благоденствие наций. Я поднимаю бокал за славу и процветание отважной французской армии!
Пояснение к цитате:
Перевод с французского языка речи последнего императора Россиийской империи Николая II в честь прибытия в Санкт-Петербург президента Франции Эмиля Лубе в 1902 году.
— Только побег, поверьте, вам нет места в этой варварской стране! Вас ждёт карета и Париж!
— А себя вы предлагаете в попутчики?
— О, мон дью! С тех пор как я вас увидел, вы — звезда! Русская звезда на этом мрачном небосклоне! И моя любовь к вам...
— Вы богаты, у вас много душ?
— Я богат, но душа у меня одна и она принадлежит вам! Во Франции нет рабства, мадемуазель. Это в вашей стране...
— Довольно!
Пояснение к цитате:
1-я серия.
Само название Алжира датируется 1831 годом, но Алжирское регентство, основанное корсарами Аруджем и Хайраддином и отданное под турецкое господство вплоть до французского завоевания, существовало с первой половины XVI века.
В такие времена, как наши, милосердие может стать одной из форм измены.
— Врач прописал мне ванны.
— Бойся ванн. Сенека умер в ванне.
— Здесь нет Неронов.
Наблюдая периодические катаклизмы, которые опустошают и обновляют цивилизацию, не решаешься судить о деталях. Хулить или превозносить людей за последствия их действий — это все равно что хулить или превозносить цифры за итог. То, чему положено свершиться — свершится, то, что должно разразиться — разразится.
Быть членом Конвента — значило быть волною океана. И то было верно даже в отношении самых великих. В Конвенте жила воля, которая была волей всех и не была ничьей волей в частности. Приписывать революцию человеческой воле все равно что приписывать прибой силе волн. Революция есть дело Неведомого. На первый взгляд может показаться, что революция — совместное творение великих событий и великих умов, на деле она лишь равнодействующая событий.
Из одиннадцати тысяч двухсот десяти декретов, изданных Конвентом, лишь одна треть касалась непосредственно вопросов политики, а две трети — вопросов общего блага.
У революции, как и у горы, есть свои подъемы и спуски, и на разных уровнях ее склонов можно видеть все разнообразные природы — от вечных льдов до весеннего цветка. Каждая зона творит людей себе на потребу: и таких, что живы солнцем, и таких, что живы громами.
Внизу гнул шею ужас, который может быть благородным, и страх, который всегда низок. Вверху шумели бури страстей, героизма, самопожертвования, ярости, а внизу притаилась мрачная толпа безликих. Дно этого собрания именовалось «Равниной». Сюда скатывалось все шаткое, все колеблющееся, все маловеры, все выжидатели, все соглядатаи, и каждый кого-нибудь боялся. Гора была местом избранных; Равнина была толпой.
А ещё...
Во Франции круто к питанию относятся. Там есть разнообразие, стартеры. Там есть это чувство — «интересно, а что на ужин будет?» В моём детстве не было интриги. Ведро борща варили. Чтобы что-то поменялось, ты должен больше жрать борщ. Меня когда домой звали покушать, у меня вместо слёз свекла стекала. Садились с красными ртами. Во Франции десерт для настроения. У нас чтобы шантажировать! «Пока всё не доешь, конфету не получишь». Тебе дают две тарелки борща, а там рачки и ты такой: «Ненавижу!!»