— Наполеон, не лезь на Россию!
— Но я — самый великий!
— Кто тебе это сказал?
— Жозефина.
— Ну, так и лезь на Жозефину, Россия тут причём?
Индия примерно в шесть раз больше Франции. А населения здесь в двадцать раз больше. В двадцать! Можешь мне поверить, если бы миллиард французов жил в такой скученности, то текли бы реки крови. Низвергались бы водопады! А между тем французы, как всем известно, — самая цивилизованная нация в Европе. И даже во всем мире. Так что, будь уверен, без любви Индия прекратила бы существование.
Цитата о том, как быстро забылась история скандального романа Виктора Гюго и Леони д'Оне.
Каждый город средневековья, каждый город Франции вплоть до царствования Людовика XII имел свои убежища. Эти убежища среди потопа карательных мер и варварских судебных установлений, наводнявших города, были своего рода островками вне пределов досягаемости человеческого правосудия. Всякий причаливший к ним преступник был спасен. В ином предместье было столько же убежищ, сколько и виселиц. Это было злоупотребление безнаказанностью рядом с злоупотреблением казнями — два вида зла, стремившихся обезвредить друг друга. Королевские дворцы, княжеские особники, а главным образом храмы имели право убежища. Чтобы заселить город, его целиком превращали на время в место убежища. Так Людовик XI в 1467 году объявил убежищем Париж.
Я люблю Францию, где каждый воображает себя Наполеоном, — а здесь каждый воображает себя Христом!
речь об Италии
Когда я хочу узнать, что думает Франция, я спрашиваю себя.
В восемнадцатом столетии во Франции жил человек, принадлежавший к самым гениальным и самым отвратительным фигурам этой эпохи, столь богатой гениальными и отвратительными фигурами. О нем и пойдет речь. Его звали Жан-Батист Гренуй. И если это имя, в отличие от имен других гениальных чудовищ вроде де Сада, Сен-Жюста, Фуше, Бонапарта и т. д., ныне предано забвению, то отнюдь не потому, что Гренуй уступал знаменитым исчадиям тьмы в высокомерии, презрении к людям, аморальности, — короче, в безбожии, но потому, что его гениальность и его феноменальное тщеславие ограничивалось сферой, не оставляющей следов в истории, — летучим царством запахов.
Весть о падении Бастилии вызвала в русском народе всеобщее ликование, будто не парижане разрушили Бастилию, а сами русские по кирпичику разнесли Петропавловскую крепость.
Как красиво за городом. Я очень люблю Францию… Если вы не любите море… если вы не любите горы… если вы не любите жизнь… идите к чёрту!
Я полюбил цветы после Франции. Удивительно, как один ароматный росток, пробившийся среди грязи и пыли, может тронуть то, что осталось от сердца.
— В моей стране женщинам полагается молчать и скрывать свое лицо.
— А во Франции женщины пудрят носики и заставляют мужчин прислушиваться к себе.
— О, Аллах! Я думал, что здесь цивилизованное государство, а здесь просто варвары!
... а что до французского квартала, там просто чувствуешь себя в Париже… только без парижан.
А ещё...
Француженки не стесняются открывать шею и плечи (и грудь) перед мужчинами, но стесняются это делать перед солнцем.