Мой дедушка всегда говорил: «Когда в помещение входят девушки, нужно вставать». Так он потерял пособие по инвалидности.
Благородство чувств не всегда сопровождается благородством манер.
Хорошие манеры состоят из маленьких жертв.
Хорошие манеры — это то, что позволяет умному держаться на расстоянии от дурака.
Человек воспитанный умеет говорить с нижестоящими людьми без заносчивости, а с вышестоящими – уважительно и непринужденно.
Чтобы добиться успеха в этом мире, недостаточно быть просто глупым — нужно еще иметь хорошие манеры.
Постоянная важность является лишь маскою посредственности.
Для нынешних детей нет труднее задачи, чем научиться хорошим манерам, не видя вокруг и следа хороших манер.
— Убери пушку.
— Хорошо...
— Может, чаю?
— ... Давай.
— Ве-е-е-ежливость.
Можно быть ведьмой — и оставаться аристократкой, а можно кушать на золоте — и быть мерзкой приземленной плебейкой!
Я не хотела это говорить, но сеть и реальный мир — это одно и тоже! В общении люди придерживаются определенного набора манер. Если ты не умеешь вести себя, ты не можешь общаться с другими! Неудачник в реальном мире и в сети — такой же неудачник! Не думай, что в сети все можно!
– По крайней мере у вас приличные манеры, – говорит Эффи, когда мы заканчиваем главное блюдо. – Прошлогодняя пара ела всё руками, как дикари. У меня от этого совершенно пропадал аппетит.
Те двое с прошлого года были детьми из Шлака, и они никогда за всю свою жизнь не наедались досыта. Неудивительно, что правила поведения за столом не сильно их заботили. Мы – другое дело. Пит – сын пекаря; нас с Прим учила мама. Что ж, пользоваться вилкой и ножом я умею. Тем не менее замечание задевает меня за живое, и до конца ужина я ем исключительно пальцами.
Потом вытираю руки о скатерть, заставляя Эффи поджать губы еще сильнее.
— Я расту как все, прилично, — сказала Соня. — А ты безобразничаешь!
Вежливость и хорошие манеры совершенно необходимы для того, чтобы украсить любые другие достоинства и таланты. Без них никакие знания, никакое совершенство не предстают в надлежащем свете. Без них ученый обращается в педанта, философ – в циника, военный – в грубого скота, так что и с тем, и с другим, и с третьим неприятно даже встречаться.
А ещё...
Об истинно высоком нраве
Судить мы по манерам вправе.
Кто повседневно сам не очень
Воспитанностью озабочен,
К манерам скромным не привык,
Тот, значит, глуп и туп, как бык.
Что может быть достойней, краше,
Чем скромность, благонравье наше?