Цитаты про монастырь

54 цитаты

После этого видения он увидел в Покровском храме икону с изображением святых великомучениц Варвары, Екатерины и Параскевы. Екатерину и Варвару он знал раньше, а в лике святой Параскевы узнал ту чудную небесную деву, которая явилась ему в видении. После этого он стал особенно чтить святую великомученицу Параскеву, указавшую ему путь к монашеству и утвердившую его на спасительном жизненном пути. В житии святителя Григория Богослова есть пояснение того, что видение такой небесной девы означает чистую и целомудренную жизнь.

Через неделю после приезда у меня забрали паспорт, деньги и мобильный телефон куда-то в сейф. Традиция странная, но так делают во всех наших монастырях.

По звонку колокольчика начинали есть. Сначала суп. Супницу надо было передавать в четкой последовательности от старших к младшим. Если не хочешь суп – сиди и жди следующего звонка. По второму звонку разрешалось накладывать второе и салат. После третьего звонка – чай, варенье, фрукты (если есть). Четвертый звонок – окончание трапезы. Положить себе можно не более четвертой части от второго блюда, салата или супа. Брать можно только один раз, не подкладывать, даже если еда остается. Взять можно два куска белого хлеба и два черного, не больше. Делиться едой ни с кем нельзя, с собой уносить нельзя, не доедать то, что положил себе в тарелку, тоже нельзя.

Разозлить Матушку было очень страшно. Лучше было молча потерпеть поток оскорблений, а потом попросить у всех прощения с земным поклоном. Особенно на занятиях обычно доставалось «мамам» за их халатность, лень и неблагодарность. Такое часто используют в сектах. Все против одного, потом все против другого.

Все друг за другом следили. Не напишешь ты – напишут на тебя. Ничего в этом огромном монастыре не могло утаиться от игумении. Количеством доносов измерялась верность сестры Матушке. Особо рьяных доносчиц Матушка жаловала чинами – они становились старшими на послушаниях, помощницами благочинной, матушкиными келейницами, старшими в скитах, а потом и игумениями подшефных матушке монастырей по всей России.

Ей было около сорока лет, но лицо, несмотря на морщинки, оставалось каким-то совсем детским. Я видела такое часто у сестер, которые попали в монастырь почти детьми и всю жизнь жили в послушании, отсекая свою волю во всем. Внутреннее состояние, как правило, тоже продолжало оставаться примерно на том же полудетском уровне. Они старели, не взрослея. Отсюда это повсеместное ябедничество и обидчивость, так свойственные детям. Этим сестрам это не казалось чем-то зазорным.

Любая умственная активность, кроме Иисусовой молитвы, считается в монастыре неприемлемой и даже греховной. Сестра учится доверять не себе и своему опыту, своему видению действительности, чуть было не приведшему ее в ад, а наставнику – Матушке. Считается, что такое недоверие себе во всем и является самым главным в спасении души. Это очень удобно: в таком состоянии человек легко поддается контролю – ему можно внушить все, что угодно, заставить исполнять любые «благословения» и оправдывать любые поступки своего наставника. Такая практика контроля тщательно маскируется духовной идеологией, оправдывается цитатами из Писания или святых отцов, часто вырванными из контекста. Недаром самыми ценными добродетелями в монастыре считаются безоговорочное послушание и преданность наставнику (интересно, что не Богу).

... Эти старые вороны живут по собственным, выдуманным правилам... Скорее, бросят человека гнить, чем запачкают свою одежду... Совсем не нравятся они мне, мисс Уолкер.

— Я ушел из ордена и стал отшельником. Бог зовет всех отшельников в монастырь, но мятежной душе место в пустыне.
— Что ж, теперь ты с нами. Разве бывает монах мятежным?
— А викинги мирными?