Запомните, девушки, несколько истин,
Они вам помогут в назначенный час:
Когда вы с девичеством нежно проститесь,
Неважно, — это в первый
Или в десятый раз.
Запомните, девушки, несколько истин:
Не хлопайте дверью без веских причин,
Ведь все мы охотимся в некотором смысле:
Мужчины — на зверя, а мы — на мужчин…
Ещё раз напоминаю:
Не спугните жениха!
— Ты нашёл своего «птенчика»?
— Пока что сузил радиус поиска до 5 миль. Если что, это хорошая новость. А плохая — эти самые 5 миль в пределах Спрингфилда.
— Сейчас же поймай его!
— У него нет мозгов. Это искусственное слияние агрессии и инстинкта самосохранения. Его нельзя подозвать свистом, как собачку. Но я уверен, что он сам появится, когда проголодается.
Мой папаша, знаешь, он не был религиозным человеком. Если это, к примеру, нельзя вырастить, убить или съесть, он просто в это не верил. А вот, как-то раз он отправился к холмам Саба. На охоту пошёл с парой приятелей из техасских рейнджеров. Обычное дело, он делал это уже раз сто, должен был управиться за три дня, но... на второй день у него всё пошло наперекосяк. В темноте он каким-то образом отбился от приятелей, а потом ещё индейцы Каманчу украли лошадей... Он изголодался, начал бредить, ну и заполз в такую рощицу. Там была небольшая кучка каких-то деревьев, а вокруг только глушь и целое море низких кустов. И там он уверовал... Он сказал мне, что в тот миг он обрёл Бога. Ага. И оказалось, что Бог — это белка. Да. Большая и мясистая. «Я нашёл Бога» — сказал он. И всей душой восхитился его великолепием и милосердием. Застрелил и съел этого сукина сына...
Фрагмент диалога Фицджеральда и Бриджера у костра.
— Лёва! А начать с чего-то? [Сергей Савенко не знает, как разделать тушу коровы]
— Рога сначала отпили!
На крупную добычу охотятся не так, как на мелкую дичь, здесь нужно другое оружие.
«Лишить награды милых сыновей?
Нет, пусть насытят страсть красой твоей».
«Охота началась, сияет утро.
Поля благоухают, зелен лес.
Спустите псов, и пусть их лай разбудит…
Они сказали, что глухою ночью
Здесь тысячи злых духов, змей шипящих,
Раздутых жаб и тысячи ежей
Такой нестройный, страшный крик поднимут…
Что каждый смертный, услыхав его,
Сойдёт с ума вдруг иль умрёт внезапно.
Позволь ей, матушка, и торжествуй
При виде слез её; но сердце им
Пусть, как кремень дождю, не поддается…
Ступай, рассказывай всем, если можешь,
Кто отнял у тебя язык и честь.
Пиши, что думаешь, чего желаешь;
Изображай с обрубками писца…
Жила по-зверски, чуждой состраданья,
И вызывать не может состраданья…»
На хорошего охотника зверь сам бежит.
— Знаю. Мне объяснили все этапы. Даже все четыре правила обращения с оружием.
— Это какие? — заинтересовался тот, вот я по памяти и стал перечислять.
— Первое: Я буду всегда обращаться с оружием как с заряженным. Второе: Я никогда не направлю оружие туда, куда я не хочу стрелять. Третье: Перед тем как выстрелить, я всегда проверю, что перед целью и за ней. Четвёртое: Я никогда не коснусь пальцем спускового крючка, пока оружие не будет направлено на цель.
Один охотник ловил рыбу под персиковым деревом, дерево мешало рыбаку ловить рыбу.
Не проявит и зверь интереса,
Значит, правильно дело ведём.
В самой чаще зелёного леса,
Затаились тихонько вдвоём.
Мы же снайперы, или «кукушки»,
Называет в отряде народ.
На болоте, в овраге, опушке,
Поединок особый идёт.
Сколько нужно лежать, столько будем,
Ожидать и терпеть не беда.
Их стрелка, безусловно, добудем,
Нас послали за этим сюда.
Не проявит и зверь интереса,
Значит, правильно дело ведём.
В самой чаще зелёного леса,
Затаились тихонько вдвоём.
Мы же снайперы, или «кукушки»,
Называет в отряде народ.
На болоте, в овраге, опушке,
Поединок особый идёт.
Сколько нужно лежать, столько будем,
Ожидать и терпеть не беда.
Их стрелка, безусловно, добудем,
Нас послали за этим сюда.
Чтобы освободиться от Шталя — надо прекратить охоту за его призраком.