— Вот как все происходило: он зацепил айсберг правым бортом, дно будто бы азбукой Морзе пробило — тук-тук-тук. На борту, ниже ватерлинии, носовые отсеки стало заливать водой. Вода поднимается и переливается через водоограждающие перегородки, которые, к сожалению, доходят лишь до палубы Е. Нос погружается в воду, корма вздымается кверху, сначала помалу, а потом все быстрее, пока вся задница не поднялась в воздух. А зад был немалым — 20-30 тысяч тонн. Корпус не был рассчитан на такую нагрузку. И что дальше? Он раскололся, до самого киля. Корма падает горизонтально, нос уходит под воду и затягивает корму вертикально и наконец отрывается. Корма несколько минут стоит над водой, как поплавок, набирает воду и наконец тонет в 2:20 ночи, через два часа сорок минут после столкновения. Носовая часть падает и через полмили от места катастрофы врезается в дно на скорости 20-30 узлов — бам! Круто, да?
— Благодарю за подробный, глубокий, экспертный анализ, мистер Бодин. В жизни все выглядело иначе...
Cлова бессильны описать это переживание. В действительности, слова, как правило, делают противоположное: они затемняют, расчленяют, убивают. Слишком часто в процессе разговора о любви, ненависти или надежде человек теряет связь с тем, о чём предполагалось говорить. Поэзия, музыка и другие формы искусства гораздо лучше приспособлены для описания человеческих переживаний, потому что они точнее передают их, избегая обобщений и неопределенности избитых штампов, которыми пользуются для адекватной репрезентации человеческих переживаний.
Однако, осознавая эти ограничения, нельзя отрицать возможности коснуться чувства с помощью слов, не относящихся к поэзии. Это было бы невозможно, если бы человек хотя бы до некоторой степени не испытывал того, о чём говорит другой. Описать чувство — значит указать на его различные грани, следовательно, установить связь, при которой писатель и читатель знают, что они имеют в виду одно и то же.
Она опустилась на колени рядом с Лео. Её серые глаза были похожи на стальные подшипники. Светлые волосы свободно падали на плечи, но Лео не считал это привлекательным. Он понятие не имел, откуда взялся стереотип о тупых блондинках. С тех пор, как он встретил Аннабет на Гранд-Каньоне прошлой зимой, когда она пришла к нему с выражением «Дай мне Перси Джексона или я убью тебя», Лео думал о блондинках, как о слишком умных и слишком опасных.
Лео описывает Аннабет
Перси стройнее, примерно на дюйм ниже Джейсона, с волосами немного длиннее и намного темнее. Он не относился к типу парней, которые нравились Пайпер. Если бы она встретила его где-нибудь в торговом центре, она, скорее всего, подумала бы, что он какой-то скейтбордист... милый, немного дикий и, определенно проказник. Она избегала таких. У нее и так в жизни было достаточно проблем в жизни. Но она не могла понять почему он нравился Аннабет, и определенно понимала, почему Перси так нуждался в Аннабет. Если кто и мог держать этого парня под контролем, так это только она.
Сравнивает Перси с Джейсоном
Среди лукавых, малодушных,
Шальных, балованных детей,
Злодеев и смешных, и скучных,
Тупых, привязчивых судей.
Среди кокеток богомольных,
Среди холопов добровольных,
Среди вседневных модных сцен,
Учтивых ласковых измен.
Среди холодных приговоров,
Жестокосердной суеты,
Среди досадной пустоты,
Расчётов дум и разговоров,
Она блистает, как звезда,
Во мраке ночи в небе чистом,
И мне является всегда
В сиянье ангела лучистом…
Я знаю много такого, о чем можно было бы написать в книге, но я не в состоянии связно написать даже обычное письмо.
Тройной румянец на ее щеках был порожден молодостью, вином и косметикой
Описание молодой, современной девушки
Атомная бомба взрывается у меня между ног. Товарный состав врезается в челюсть. Меня били и раньше, но так никогда! Так еще никогда! Звуки становятся влажными, может, он все еще бьет меня?... Я не знаю... Меня нет... Я ушел туда, где нет ни боли, ни мысли. Я просыпаюсь в воздухе. Асфальт несется вверх, чтобы влепить мне большой мокрый поцелуй.
Куча черешен, красно и клейко черневшая перед нами, обратилась внезапно в отдельные ягоды: вон та, со шрамом, подгнила, а эта сморщилась, ссохшись вокруг кости.
…Кому же под силу описать любовь, а уж если получилось излить ее в словах, то это верный признак того, что любовь эта прошла. Или уходит.
Фрэнк едва не подпрыгнул, когда понял, что Нико стоит прямо у него под боком. Этот парень всегда был такой тихий и погруженный в себя, что, казалось, он буквально исчезал на то время, пока не решал вступить в разговор. Может, среди них одна лишь Хейзел на самом деле вернулась из мира мертвых, но Нико производил куда более потустороннее впечатление.
Фрэнк описывает Нико
Очень легко ошибиться, когда пытаешься описать человека.
По его взгляду, таившему тысячелетнюю скуку, по его смертоносной ауре, о тому, каким спокойным он был, словно осознавал, что нет на свете той мощи, которая сломила бы его.