— Извините, сэр, ... есть ли у вас... обо мне никто не спрашивал?
— Нет. И никто не спросит. После первых шести лет никто не заплатил даже фунта! И никто не знает, чей же ты? Хорошенькое дело, я должен кормить этого большого мальчика, без надежды получить хоть один пенни.
...
— Мне кажется, этот мальчишка становится слабоумным.
— Он слишком полезен, чтобы его терять.
Павел Мохов трясущейся рукой всунул новый пистон, но самопал опять дал осечку. Ругаясь и шипя, Павел выбрал из проржавленных пистонов самый свежий.
Жених умоляюще взглянул на кулисы и, покрутив над головой пистолет, вновь направил его в грудь донельзя смутившейся Аннушки:
— Умри, несчастная!!
Кто-то крикнул в зале:
— Чего ж она не умирает-то!
— Ах, прощай белый свет!... — в третий раз простонала Аннушка, и самопал за кулисами третий раз дал осечку.
Дыбом у Павла поднялись волосы, он заскорготал зубами. Жених бросил свой деревянный пистолет, крикнул: — Тьфу! — и, ругаясь, удалился.
Аннушка же совершенно не знала, что ей предпринять, — наконец, закачалась и упала.
— Занавес! Занавес давай! — суетились за сценой.
Но в это время, как гром, тарарахнул выстрел.
Весь зал подпрыгнул, ахнул.
Храпевший суфлер Федотыч тоже подпрыгнул, подняв на голове будку. С окон посыпались на пол спящие, а те, что храпели на полу, вскочили, опять упали — и поползли, ничего не соображая.
Аннушка убежала, и занавес плавно стал задергиваться.
В письмах домой они с гордостью сообщали, что первыми достигли реки Волги, которую Гитлер поспешил объявить границей Третьего Рейха.
Речь о солдатах 6-й армии под Сталинградом.
— Стой, стой, стой! Ты сама сказала, что не хочешь этого.
— Не важно, чего я хочу.
— Конечно важно! Слушай, слушай! У тебя появился шанс пойти за своей мечтой!
— Мечтой? Да, легко говорить, когда у твоей семьи куча возможностей! Но, вообще-то, следовать за своей мечтой – это роскошь, недоступная таким как я.
У тебя домов, как у зайца теремов.
— Как там, дома?
Петро, отвязывая от перил крыльца лошадь, усмехнулся: – У тебя домов, как у зайца теремов.
имеется в виду дома, которые кажутся не сильно надежными и неудобными для жизни.
— Этот твой Малявкин, чудо, замечательный человек.
— Да. но как это доказать?
— Кому?
— Ему, ему в первую очередь. Его так часто приходится наказывать, что он в конце концов просто веру в себя потеряет. И не наказывать его нельзя, потому что виноват. Хотя хочет, как лучше.
Здесь лежат 700 000 фунтов стерлингов. И разве найдется хоть один джентльмен удачи, который повернется кормой к этой куче денег?
3-я серия.
…иногда бывает трудно – когда случайный ветер вдруг доносит до нас через океаны неизвестного странные лепестки с необозримых материков неопознанного. И особенно часто так бывает, когда находишь не то, что ищешь. Вот скоро в зоологических музеях появятся удивительные животные, первые животные с Марса или Венеры. Да, конечно, мы будем глазеть на них и хлопать себя по бёдрам, но ведь мы давно уже ждём этих животных, мы отлично подготовлены к их появлению. Гораздо более мы были бы поражены и разочарованы, если бы этих животных не оказалось или они оказались бы похожими на наших кошек и собак. Как правило, наука, в которую мы верим (и зачастую слепо), заранее и задолго готовит нас к грядущим чудесам, и психологический шок возникает у нас только тогда, когда мы сталкиваемся с непредсказанным, — какая-нибудь дыра в четвёртое измерение, или биологическая радиосвязь, или живая планета… Или, скажем, изба на куриных ногах…
Эх, Джим, когда-то и я тоже был молодой и красивый. Я всегда хотел, чтобы ты присоединился к нам, получил свою долю сокровищ и умер... в роскоши.
3-я серия.
— Ты мечтал об этом всю сознательную жизнь.
— Нет, с раннего детства. Но вот примут ли меня люди.
— Позволь им увидеть твои лучшие качества: мужество...
— Не способность здраво мыслить.
— Отсутствие тщеславия.
— Мою железную волю.
— Чувство юмора.
Мне вчера сказали. Возможно я стану премьер-министром сегодня, но это было вчера. Посмотрим, что будет сегодня.
А ещё...
Чтобы избежать разочарования, надо уменьшить ожидания.