Для перевода одного стихотворения нужно знать всего поэта.
Переводить плохие стихи — это как перебелять черновики.
Язык – это система словесных знаков, благодаря которым люди могут понимать друг друга без предварительного договора, в то время как терминология понятна только тогда, когда тот, кто пишет или говорит, и тот, кто читает или слушает, лично условились о значении знаков. Поэтому я называю ее псевдоязыком и говорю, что ученый вынужден начинать с перевода собственных мыслей. Это волапюк, эсперанто, принятое в результате намеренного соглашения тех, кто разрабатывает данную дисциплину. Вот почему эти книги легко переводить с одного языка на другой. По сути дела, такие книги во всех странах уже почти целиком написаны на одном и том же языке.
Волапюк — искусственный международный язык, созданный в 1879 году немецким католическим священником Иоганном Мартином Шлейером.
Эсперанто — самый распространённый искусственный язык, созданный в 1887 году варшавским окулистом Лазарем (Людвиком) Марковичем Заменгофом.
Разве перевод не безнадежно утопическое занятие? Правда, с каждым днем я все более склоняюсь к мысли, что утопично все, что ни делает человек. Он занят познанием, но ничего не познает до конца. Верша правосудие, он неизбежно кончает мошенничеством. Он думает, что любит, но впоследствии замечает, что не пошел дальше обещаний.
Надпись на книге переводов
— А ты знаешь, что «Ла Брея» переводится как «деготь»?
— Да?
— Ага, как и «Тар», так что название «Ла Брея Тар Питс» можно перевести как «Дегте-дегтевые ямы».
— Блин, я ненавижу этот свихнувшийся городок..
Светлов сделал подборку переводов молдавских поэтов для кишиневского издательства. С гонораром случилась большая задержка. Устав ждать, Михаил Аркадьевич послал в издательство угрожающую телеграмму: «В случае невыплаты денег в ближайшее время я переведу ваших поэтов обратно на молдавский». Гонорар прислали на следующий день телеграфом.
Язык сапожника «велик» и сложен — но в переводе вовсе не нуждается.
Перевод с пьяного на русский довольно простой — но требует колоссального терпения…
Чтобы плохие произведения стали лучше, их нужно талантливо перевести на другой язык.
Подлинное знание чужого языка заключается не в умении переводить с него, а в сознании его непереводимости.
Все языки, как и культуры, — вариации на одни и те же темы. Поэтому они взаимопереводимы, но никогда до конца.