Здесь горы солнцем не обижены,
А по февральским вечерам
Горят окошки нашей хижины,
Мешая спать большим горам.
Здесь горы солнцем не обижены,
А по февральским вечерам
Горят окошки нашей хижины,
Мешая спать большим горам.
Пускай в долине будет хуже нам,
Но не привыкли мы сутулиться,
Всегда верны мы нашим хижинам
И не завидуем дворцам.
Говорят, солдат в походе только и думает, где ему доведется поесть-попить в следующий раз.
Арагорн очень обрадовался лодкам. Остальные Хранители тоже приободрились. Впереди их ждали великие опасности, в этом ни один из них не сомневался; ну а все-таки плыть навстречу опасностям гораздо приятней, чем тащиться пешком.
Сэм поправил вещевой мешок и принялся вспоминать, все ли он взял: котелки, чтоб готовить на привалах еду (мудрые-то, они про это не думают), коробочку с солью (никто ведь не позаботится), хоббитанский табак (эх, мал запасец), несколько пар шерстяных носков (главное в дороге — теплые ноги) и разные мелочи.
Я давно заметила, что к концу похода мы становимся и близкими и страшно похожими друг на друга. В нас образуется что-то общее, что объединяет нас, выделяет из толпы простых смертных.
— Юр, познакомься, это Боря. Он у нас строительный закончил. Слушай, Боря хочет в поход пойти, стариной тряхнуть. Не возьмешь с собой, а? Хороший парень, спортсмен.
— Нет мест. Полный комплект у нас.
— Но может...
— Не может!
(уходит)
— Нервные все... Прости, Ельцин, не вышло.
— Ну ничего. Не судьба значит.
— Можем опять сходить в поход.
— Поход это просто ходьба.
Одного рода туристов не существовало никогда. <...> 90% приезжавших в то время на турбазу — это были бессеребренники, безумно влюбленные в горы. Это были люди, которые не интересовались ничем, кроме той деятельности, ради которой они приехали. Это: зимой — лыжи, летом — походы, и они не особенно интересовались, какие номера, бытовые условия и т. п. Они не были столь претенциозны, как большинство приезжающей нынешней публики, воспитанные в санаториях, пансионатах, домах отдыха и т. д. Это не туристы, это публика отдыхающая. А то была туристская публика. Им было все равно, какое снаряжение, какие условия жизни, лишь бы были горы, крыша над головой и какое-то питание.
Из интервью в Москве, 10 мая 1998 г.
Не люблю я эти походы — ты ешь гадость и тебя ест гадость.
Восемь-шесть-двенадцать-пять — двадцать миль на этот раз,
Три-двенадцать-двадцать две — восемнадцать миль вчера.
(Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог!)
Отпуска нет на войне!
Перевод: Ада Ивановна Оношкович-Яцына.
Исполнял Л. Утёсов. Музыка: М. Блантер Слова: М. Исаковский