Мы все любим поучать других, хотя можем им передать лишь то, что, пожалуй, и знать-то не стоит.
Мне кажется, некрасиво учить человека. Человеку нужно только помогать, но чтоб он об этом не знал.
Нелегко воспитывать уже взрослых людей, которые хотят быть самостоятельными и учить других.
Когда болвана учат мудрецы,
Они посев бросают в солонцы,
И как ни штопай — шире, чем вчера,
Назавтра будет глупости дыра!
Если у тебя есть ружье, ты можешь его запереть в оружейный сейф, но это не значит научиться из него стрелять.
Никто почему-то не учит нас вкусу, и много поучают, нудно, привычно, по старому и совсем уж одряхлевшему рецепту: воровать нехорошо, жить надо честно, праведно, уважать старших; но сами наставники и моралисты чаще всего и воруют больше других, и жрут из отдельного корыта, начисто отметая ту мораль, коей пичкают людей с общественной трибуны. Ворюга, требующий честности от других, — это давнее, но не отжившее приобретение человечества в наши дни, бодро воспрянувший на нашей новой ниве. И ему, ворюге, позарез нужны честные люди, отряды честных и порядочных людей, высокая мораль, за которой он мог бы укрыться, как за крашеным забором, иначе, будучи вором среди воров, он с голоду подохнет и воспитывать ему будет некого.
Как много наших сверстников суровых,
Людей непьющих, сытых и здоровых,
Всегда и всюду поучавших нас,
Ушли во тьму — их огонек погас...
Уже я прожил больше полстолетья,
Но открывая новую тетрадь,
Я повторяю: надо жить на свете,
Чтобы учиться, а не поучать.
Пояснение к цитате:
1962
... День был каким-то назидательным, одним из тех странных дней, которые спускают нам сверху для повышения квалификации.
— Надоело! Поучают, поучают!
— Поучаем, поучаем...
— Поучайте лучше ваших паучат!
Во дни громадных потрясений
Душе ясней, сквозь кровь и боль,
Не оцененная дотоль
Вся мудрость малых поучений.
«Доволен малым будь!» Аминь!
Быть может, правды нет мудрее,
Чем та, что, вот, сижу в тепле я
И дым над трубкой тих и синь.
Глупец глумленьем и плевком
Ответит на мое признанье,
Но высший суд и оправданье -
Весы души во мне самом.
Поучающий <..> достигнет больше, чем не поучающий.
Я не имею ничего против недалеких людей, если их не надо ничему учить.
Вы, по-видимому, привыкли к лицам, на которых играет улыбка, к истинным ристалищам лжи. Истина сурова, сударь. Но наше предназначение здесь, на земле, разве не столь же сурово? Вам следует ревностно оберегать сознание ваше, дабы не совратила его слабость сия — чрезмерная чувствительность к суетной приятности внешнего.
- 1
- 2