Птицы случайностей снова слетались ей на плечи...
Осознавание настоящего представляет собой способность видеть кофейную чашку и слышать пение птиц по-своему, а не так, как научили. С большой долей вероятности можно предположить, что у взрослых и детей зрение и слух устроены по-разному и что в первые годы жизни в них больше эстетического и меньше интеллектуального. Маленький мальчик с радостью смотрит на птиц и слушает их. Потом появляется «добрый отец» и считает, что он должен «поделиться» опытом и помочь сыну «развиться». Он говорит: «Это сойка, а это воробей». С того момента, как мальчик задумается, где здесь сойка, а где воробей, он перестает видеть птиц и слышать их
Мне кажется, наш суровый пол недолюбливает кошечек и птичек потому, что прекрасные девицы и дамы изливают на них слишком уж много нежности.
Пояснение к цитате:
Сказано Элизе Миллуорд
Птицы смерти в зените стоят.
Кто идет выручать Ленинград?
Не шумите вокруг — он дышит,
Он живой еще, он все слышит:
Как на влажном балтийском дне
Сыновья его стонут во сне,
Как из недр его вопли: «Хлеба!»
До седьмого доходят неба...
Но безжалостна эта твердь.
И глядит из всех окон — смерть.
И стоит везде на часах
И уйти не пускает страх.
Пояснение к цитате:
самолет, 28 сентября 1941
Я завидую птицам. У них есть крылья, благодаря которым они могут свободно летать туда, куда захотят.
Старик, который любил птиц. Скамейка, подсохший хлеб и пёстрые голуби, воркующие о весне и доверчиво подходящие так близко, что можно рассмотреть в круглых глазах отражение парка и кусочек неба. Это всё, чем он владел, но большего он и не желал. Но как трогательно, как глубоко он любил эту резную скамейку, этих смешных неуклюжих птиц. Так может любить человек на излете жизни, человек, смирившийся с одиночеством, человек, у которого не осталось ничего, чем можно дорожить, что страшно однажды потерять. Когда-то давно он любил море, и сейчас шорох крыльев напоминал ему мягкий шёпот прибоя. Раскидав хлеб, он закрывал глаза и ему казалось, что он слышит крики чаек, и воздух пахнет солью, а он так молод, так счастлив, и вся жизнь ещё впереди, и лучшее обязательно случится. И тогда он обнимал слабыми, дрожащими руками свой крохотный мирок, далёкий от суеты города, рождённый на углу парка из тихой нежности и блеклых воспоминаний, и не хотел умирать. Когда ему стало плохо, когда приехала скорая и какие-то люди с ласковыми улыбками на равнодушных лицах увозили его, он плакал. Нет, не от боли, она привычна, она по сути своей пустяк. Но он плакал и пытался дотянуться до кармана, где еще лежали остатки хлеба, остатки его собственной жизни.
Я не кормлю голубей, я метаю в них хлебные корки.
Наши мечты — это птицы. Белые, чистые, нежные, искренние...
Я хочу, чтобы мы никогда не ущемляли этих прекрасных созданий, чтобы они были вольными и сильными, свободными и притягательными — не только для нас самих, но и для других людей тоже. Чтобы те, кто остаются на земле, смогли, запрокинув голову, обратить взгляд высоко к небу и подумать: этот счастливчик имеет такие мечты! Этих восхитительных белых птиц. Умеет ТАК МЕЧТАТЬ. Способен ТАК ЧУВСТВОВАТЬ полёт этих удивительных и благородных путешественников неба.
Грязные гнёзда.
Один голубь постоянно менял гнёзда. Неприятный, острый запах, исходивший от этих гнёзд, был невыносим для него.
Он горько жаловался на это мудрому, старому, опытному голубю. А тот всё выслушивал его и кивал головой, но, наконец, сказал:
— Посмотри внимательно — оттого, что ты постоянно меняешь гнёзда, ничего не меняется. Запах, который тебе мешает, идёт не от гнёзд, а от тебя самого.
Пояснение к цитате:
мейстер Эйемон в разговоре с Джоном Сноу.
А ещё...
Улетай, улетай, словно птица,
В небесах ты свободна кружиться,
Выше солнца и звёзд выше, только знай:
Никогда я тебя не забуду,
Буду ждать, буду вновь верить в чудо,
Вот и всё, а теперь улетай, улетай.