В растущей тьме принёс я клятву бунтаря,
Ведь мне никто не в силах будет помешать...
Пояснение к цитате:
Песня - опенинг The world-Nightmare.
Противоположность депрессии — экспрессия.
Я напоминаю своим пациентам: противоположность депрессии — экспрессия. Вас делает больным не то, что исходит из вас, а то, что остается внутри.
С большим искусством, как актёр, я научился глубокомысленно молчать, когда я ничего не понимал, и с больной выразительностью произносить таинственные восклицания: «Да! Хм!... Пожалуй, я подумаю...»
Ни телу не служу, ни сердцу, ни уму.
Я сам себе не сам, мне страшно самому!
Ищу себе врагов по собственным следам:
Я сам себе Ван Гог и сам себе Ван Дам.
Красота разнообразна.
Всегда будет 2-3 типа «хайповой» красоты, модной красоты. Тем не менее, не важно, какой тип красоты в моде для мужчин и для женщин, то, что по-настоящему красиво — красиво всегда.
Даже когда у тебя красивыми считаются «прозрачные» барышни, которых практически нет, а в комнату залетает невысокая, плотненькая, пухленькая, зато очень счастливая девушка с формами, люди всё равно подумают: «Какая она хорошенькая».
Когда у человека абсолютная красота, то не важно что в моде, все будут оборачиваться и думать: «Какое красивое существо!».
И, наоборот, во всех медиа могут быть в моде крайне африканские фигуры: большая попа, тяжелые бедра, маленькая грудь, пышные волосы. И на этом фоне какая-нибудь очень красивая скандинавка, которая одна сплошная прозрачная черточка в веснушках. И все всё равно будут оборачиваться на неё и думать: «Господи, какая красивая девушка».
Если это та абсолютная красота, которая приходит исключительно, когда ваша душа так же красива, как ваше тело.
Писательство — и самовыражение, и самоуспокоение. Это занятие помогает стравить суетливую болтовню и позволить нам услышать более важные глубинные течения. Иными словами, писательство расставляет по местам большое и малое.
Прекрасно, когда одежда становится способом самовыражения, или даже продолжением тела.
Не писать для того, кто этим живет, губительно. Слова, спрятанные от мира, начинают драться с твоими клетками, разъедая организм изнутри. Они бьются о стенки кровеносных сосудов, пытаясь выбраться, не понимая и не принимая заточения. То в сердце, то в печени раздаются протестные возгласы с требование свободы. Самые главные из них объединяются в предложения, они становятся сильнее, группируются, вооружаются метафорами и эпитетами и выходят из-под контроля. Если продолжать делать вид, что их не существует, продолжать играть в прятки или предлагать сделки, рано или поздно не узнаешь своего отражения в зеркале. Протяни им руку и вытащи с баррикад на бумагу. Они нужны людям, они нужны тебе…
Ночью я такой, каким хочу быть, а днем... днем я такой, каким должен быть.
Мы заканчиваем песню на два голоса — один явно чище и увереннее другого. Но мне плевать. Он — единственная аудитория, чье мнение меня интересует.
Выражение сексуальности в искусстве — это не призыв к неуважительному отношению! Точно так же, как и ношение короткой юбки — к изнасилованию. Это выбор женщин. Наше тело, одежда, музыка, личность. Сексуальные, кокетливые, забавные. Это не. Открытый. Призыв. Вы буквально говорите, что если мы выглядим определенным образом, то вы можете делать с нами всё, что угодно. Но это не так! Это наше право выражать себя.
— Ладно. Помнишь, что будешь говорить?
— Да!... Всё получится!
— Просто смотри на меня. Я не дам тебе растеряться.
— Расслабься, Вегги, всё схвачено. Просто можно было бы сделать всё... «поинтереснее». Что, если я...
— ... оформишь речь в виде песни?
— Как с языка сняла!
— Я знаю, что у тебя на уме. Но Чарли, я умоляю тебя, отнесись к этому серьёзно.
— Да ладно тебе! На музыкальных номерах я собаку съела, и ты это знаешь.
— Реальный мир — далеко не мюзикл, Чарли.
— Ладно. Но я тут подумала, на чём конкретно стоит акцентировать внимание — и подчеркнула самые лучшие части.
— У тебя вся речь подчёркнута.