Воланд: — Если я не ослышался, вы изволили говорить, что Иисуса не было на свете?
Берлиоз: — Именно это я и говорил.
Воланд: — А вы соглашались с вашим собеседником?
Бездомный: — На все сто!
Воланд: — Изумительно!
— Может это и к лучшему.
— Как к лучшему. Вам же вчера понравилось?
— Нравилось. Но другим это может не понравиться и они будут по-своему правы.
— А теперь стена снова стала серой. И еще ребята теперь считают меня болтуном.
(пауза)
— Не думай об этом, иди на урок.
— Ладно. Я не буду думать. Я никогда, ни о чем не буду думать!
Всё сущее в творении, о чём я не знаю, существует без моего на то согласия.
Тюрьма, вероятно, только этим и хороша. Никто не может приехать к вам туда без вашего согласия.
Площадь священного согласия это не значит что там кто-то священно спорил а потом священно согласился.
— Тебе больно, Крис? А ведь это твоя нерешительность довела тебя до этого. Всё, что от тебя требовалось — поймать девчонку [Хибики] в ловушку. Мало того, что колебалась, так ещё и вернулась ни с чем.
— Неужели это так необходимо?
— О чём ты?
— Я должна вам подчиняться, чтобы вы выполнили мою просьбу.
— Именно. Поэтому ты и должна подчиняться мне беспрекословно. А не то я разозлюсь.
[Фине пускает разряд тока по телу Крис, причиняя ей боль.]
— ... Ведь только я могу дать тебе ту любовь, что ты заслуживаешь, Крис. И помни: боль — вот что связывает наши с тобой сердца. Так всё и устроено.
Прежде, чем с другими, приди в согласие с собой.
Согласие – плодородная почва для надежды. Не стоит поливать ее ядом ложных перспектив и удобрять собственными страхами.
Письменные просьбы легче отклонять, а письменные приказы легче отдавать, чем устные.
Пояснение к цитате:
перевод Евгения Витальевича Антонюк.
Говорил то, что хотели услышать;
слушал всех, кроме своего сердца;
соглашался тогда, когда следовало задуматься;
старался соответствовать, боясь выделиться…
Заглянул в зеркало… не увидел себя…
А ещё...
0001069. Молчание больше говорит о замолчавшем, чем сказанное дает сделать заключение о критике и объекте критики.