Разбойник с большой дороги, участвует ли он в шайке или грабит в одиночку, равно остается грабителем; и страна, затевающая войну, есть не что иное, как большая шайка грабителей.
Российская колонизация была внутренней. У нас калечили не какие-то заморские колонии, а собственную страну.
Что касается сотрудников полиции и Росгвардии: парни, вы помните, как на Украине публиковали адреса, по которым проживают сотрудники и их семьи? Помните, как им угрожали убийствами? Помните, как в Киеве сотрудников беркута обливали горящим бензином? Помните как сотрудников расстреливали и убивали якобы неизвестные снайперы? Помните, что всё это закончилось бегством с Украины? Вот эти люди, которые орут вам в лицо: «мусора — позор России» и тут же предлагают переходить на сторону проплаченной из-за кордона оппозиции, они готовят для вас тоже самое: расправы над вашими семьями, массовые убийства сотрудников. Всё это давно отработано и только ждёт команды. Напомню ещё раз: на митинги выходят десятые доли процента населения Москвы, а за вами стоит вся Россия. Нормальные граждане не могут взять в руки палки и навести порядок, спецсредства есть только у вас. Вам родная страна доверила защиту закона и защиту граждан. Вы не смотрите, что граждане молчат, граждане России за вас. Работайте, братья.
О митингах оппозиции.
Женщины — это учебник географии. С 16 до 22 она подобна Африке: местами девственна, местами открыта. От 22 до 35 подобна Азии: горяча и таинственна. От 35 до 45 — США: бодра и технична. От 45 до 55 подобна Европе: сплошные руины, но местами любопытно. А после 60 — Австралия: все о ней знают, но никто не хочет туда соваться.
Я живу в свободной стране. И не важно, что границы этой страны не выходят за пределы моей черепной коробки.
О Ирландия, океанная,
Мной не виденная страна!
Почему её зыбь туманная
В ясность здешнего вплетена?
Я не думал о ней, не думаю,
Я не знаю её, не знал...
Почему так режут тоску мою
Лезвия её острых скал?
Как я помню зори надпенные?
В черной алости чаек стон?
Или памятью мира пленною
Прохожу я сквозь ткань времен?
Духовной жаждою томим,
несмотря на паспортные данные -
не читайте! не завидуйте! -
я гражданин
страны страдания.
1994
На Западе армии были слишком велики для здешних стран. На Востоке страны были слишком велики для армий.
Патриотизм — это поддержка своей страны, а не президента или других должностных лиц.
Страна у нас замечательная, а вот с государством не повезло. Дурацкое оно, глупое.
Когда пишешь на своем языке в чужом государстве, начинают происходить странные вещи. Внезапно возникает множество страхов — забываешь это, забываешь то. Когда ищешь рифму и не находишь ее, то спрашиваешь: Господи, что происходит? Может быть, рифмы не существует, или я что-то забыл? Такие вещи случаются.
Из интервью "Поэзия - лучшая школа неуверенности", Ева Берч и Дэвид Чин. Журнал «Columbia. A Magazine of Poetry & Prose», весна-лето 1980 года
Не всегда месть приносит облегчение. Мстить людям только за то, что они англичане или шотландцы, не велит Господь. Судить о человеке надо не по той стране, в которой он живет, а по тому, какая у него душа...
Разберемся во всем, что видели,
Что случилось, что сталось в стране,
И простим, где нас горько обидели
По чужой и по нашей вине.
А ещё...
Армия — это мышцы страны. Если они атрофируются — лучше никому не будет. Вы — проживете с атрофированными мышцами? Не имея возможности пошевелить рукой или ногой, да даже просто голову поднять?
Правильно.
Вот и страна не выживет, если у нее не будет сильной и боеспособной армии.