Цитаты на тему «травма»

Чтобы эффективно отделиться от партнёрши, нарцисс должен сделать эту сепарацию настолько мучительно болезненной, чтобы наверняка больше никогда не возвращаться к партнёрше. Процесс становится необратимым благодаря агонии, которую испытывает нарцисс. Таким образом, нарцисс не является рогоносцем мазохистом. Нарцисс не испытывает сексуальное возбуждение от измены, как это бы произошло с рогоносцем. Наоборот, страдания вгоняют его в депрессию и влияют на снижение или исчезновение полового влечения.

Нарцисс становится асексуальным после такого предательства и измены. Это полная противоположность рогоносцам. Рогоносцы получают сексуальное возбуждение от предательства и измены. Их либидо увеличивается, а не уменьшается. Они не в депрессии. Им просто больно.

Ричард Грэннон: Выздоровление от нарциссического насилия – это главный кусок пазла.

Сэм Вакнин: Это изменение ориентиров. И эти изменения происходят в академических кругах. В академических кругах есть немало революционных тенденций. Мы, учёные, серьёзно задумываемся о том, чтобы отказаться от концепции индивидуального себя. А вместо этого говорить о совокупности состояний себя с механизмом выбора. Если внести такое изменение, тогда вся концепция расстройства личности рушится. Нет такой вещи как личность, нет такой вещи как я. Что у вас есть – так это различные состояния. И то, что мы сегодня называем личностью – это диссоциация, это склонность регулярно выбирать определённые рычаги самоуправления.

Другое направление – рассмотрение травмы как элемента языка. Так что, на самом деле мы используем травму, чтобы было ощущение мира и его организация. Вот почему так много людей религиозно замужем за травмой. Они отказываются отпускать травму. Не имеет значения, что делаете вы. Они вкладываются эмоционально в травму, они любят травму, они спят с травмой. Я имею ввиду то, что для них травма – это язык, на котором они понимают этот мир, они создали целую вселенную. Если у многих из них забрать травму, то мир мгновенно сделается бессмысленным. Поэтому мы, учёные, делаем различие между полной диссоциацией и между тем, что мы называем проницаемой диссоциативной перегородкой. Так, например, будет общий репозиторий для информации, разделяемой всеми субсостояниями.

И будет проприетарная информация только для отдельных состояний.

Это проницаемые диссоциативные перегородки. Это увлекательная концепция, потому что это объясняет многие вещи, которые мы не могли объяснить до сих пор.

Травма — это не то, что произошло с нами, а то, что произошло внутри нас.

Не все травмы носят физический характер, понимаете? Когда я повредил ахиллово сухожилие, знал, что в карьерном плане для меня всё закончилось. Можно сделать операцию, пройти реабилитацию и попытаться продолжить, но на прежний уровень не вернуться. Моя скорость исчезла, мой баланс пропал, я прихрамывал. У меня всё ещё есть дыра в лодыжке. То же самое было, когда умер мой отец. Вот только этот шрам внутри меня. Всё просто. У меня дыра в лодыжке и дыра в душе.

Мне просто кажется, что хуже всего, это когда из травмы делают какой-то культ, и люди потом оправдывают каждый свой поступок тем, что у них что-то сложно. Они делают что-то плохое и говорят: «Ну вот, у него искалеченное детство.». А я думаю, что это их не оправдывает. Мы все сложно выросли. У всех в жизни происходило что-то не так. У всех в жизни происходили какие-то события, которые нас ранили.