Жизнь хорошая штука... А загробная жизнь лучше!
Ты в комнату войдёшь, — меня не будет,
Я буду в том, что комната пуста,
Что зов твой — самый добрый, самый нежный,
Останется впервые без ответа:
Заговорит с тобою немота.
Но, как лады поломанной свирели,
Всё пробует рука с надеждой тщетной
Услышать строй навек умолкшей песни, -
Так снова позовёшь ты.
Но в ответ — Молчанье.
Вслух, быть может, вымолвишь: «Проклятье!».
И на это не отвечу.
Заплачешь ты, а я... не подойду.
Впервые... И тогда,
Тогда ты лишь поверишь,
Что нет меня, что нет меня навеки,
что нет меня навеки на земле...
— Всегда кто-нибудь умирает первым. Так всегда бывает в жизни. Но нам еще до этого далеко.
— Нужно, чтобы умирали только одинокие. Или когда ненавидят друг друга. Но не тогда, когда любят. <...>
— Если бы мы с тобой создавали этот мир, он выглядел бы лучше, не правда ли? <...>
— Жизнь так плохо устроена, что она не может на этом закончиться...
Мертвым место среди мертвых!
(Мёртвое должно оставаться мёртвым.)
Теперь мы свободны. Мы ещё встретимся. Но не сейчас. Не сейчас.
После освобождения Джуба закопал в песок на арене Колизея фигурки жены и сына Максимуса.
Все хотят, чтобы их кто-нибудь помнил. В доказательство того, что они жили. Доказательство твоего существования — в чьих-то воспоминаниях.
А вдруг устроена в природе
совсем иная череда,
и не отсюда мы уходим,
а возвращаемся туда?
— ... Что же это со мной происходит?
— Может это из-за аварии? Люди живут на этом свете, а потом отправляются тот свет. Ты, так сказать, застряла между жизнью и смертью.
— «Этот» свет и «тот»?
— Ага. Тот свет... Ну, ты сама понимаешь. Загробный мир. Ты стала призраком при жизни.
— Призраком?
— Призрак — это духовная энергия, обретшая форму. Они овладевают людьми и творят беды.
Ты будешь жить на свете десять раз,
Десятикратно в детях повторенный,
И вправе будешь в свой последний час
Торжествовать над смертью покоренной.
Перевод С. Я. Маршака.