Однако такова уж особенность звёздного неба: у всякого, кто глядит на него, сладко щемит сердце. Возможно, мы и в самом деле родом откуда-то оттуда?
1-я серия.
— Думаете, где-то там есть жизнь?
— Среди ста миллиардов галактик, в каждой из которых сто миллиардов звезд и почти столько же солнечных систем? Вероятность того, что мы во Вселенной одни, почти равна нулю.
— Мой повелитель, солдат у врагов больше, чем звезд на небе!
— Отлично, когда я был ребенком, всегда мечтал дотянуться до них своим мечом.
— Ты же понимаешь, что речь идёт о столкновении частиц тёмной материи в открытом космосе!!!
— Конечно, я это понимаю. И кто ты такой, чтобы говорить мне о космосе???
— Я — астрофизик, блинский ёж! «Астро» значит «космос».
— «Астро» значит «звезда».
— Ну... Знаешь, что я тебе скажу. Если б мы сейчас спорили об этом на моём родном языке, я б надрал тебе задницу.
— Английский и есть твой родной язык.
А на небе — звезды. Самые обычные звезды на самом обычном небе. И я не знаю и не хочу знать их имен. Я хочу просто смотреть, показывать на них пальцем, улыбаясь, и говорить тебе: «смотри, как красиво». Там сложность стремится к простоте. Там на заре выпадает роса и мы шлепаем по ней босиком, и я не читаю тебе стихов о любви и боли, жизни и смерти: я зову тебя купаться, потому что вода теплая и в ней отражаются сосны и облака. И если напрячь фантазию, то можно представить, что мы летим между ними. А вечером мы пьем чай. С сушками. И все тайны бытия, риторические вопросы, тягостные мысли и нерешенные дела молча ждут нас с той стороны двери.
Смотрю на звёзды. Слушаю, как Вселенная смеётся надо мной.
Путей как звёзд на небе, но лишь один правильный.
А ещё...
На миру, на юру
Неприютно мне и одиноко.
Мне б забиться в нору,
Затаиться далеко-далеко.
Чтоб никто, никогда,
Ни за что, никуда, ниоткуда.
Лишь корма и вода.
И созвездий полночное чудо.
Только плеск за бортом —
Равнозвучное напоминанье
Все о том да о том,
Что забрезжило в юности ранней,
А потом за бортом
Потерялось в ненастном тумане.